If we do withdraw, the horizon will seem to burn.
К "Жертвоприношению" я отношусь по-особенному. Потому что основные персонажи и сюжетные ходы его придумались целых восемь лет назад, только изначально это был фэнтезийный оридж, а бэкграундом служила борьба нескольких провинций за независимость от метрополии (что-то вроде войны между Голландией и Испанией). Любимый человек, перешедший "на ту сторону", выбор между ним и долгом, месть за погибшую подругу как решающий фактор при выборе, троица Риелан-Иви-Глорвит, Эйнир Арк-Тайр и Тринадцатый Веллонский полк (который сначала был Тринадцатой Веллонской бригадой) - все это придумалось с самого начала. Сюжет мне понравился, но было много моментов, которые не вписывались в фэнтези, поэтому он завис на долгие годы. Зато во вселенную Вархаммера те же моменты вписались как родные =)
Название: Жертвоприношение
Автор: Narindol
Бета: Альре Сноу
Размер: миди, 10122 слов
Пейринг/Персонажи: ОЖП-псайкер, ОМП-инквизитор, ОМП-гвардейцы, ОМП-хаоситы
Категория: джен, гет, упоминается фемслэш
Жанр: драма, экшен
Рейтинг: R
Краткое содержание: служение Императору требует жертв. Служение Богам требует жертв. Какую жертву ты готов принести?
Предупреждения: насилие, каннибализм и кровавые хаоситские ритуалы
I. Инквизитор
Медицинский комплекс поражал воображение своими размерами. Калеб где-то читал, что его строили то ли во время, то ли сразу после грандиозной эпидемии. Строили, не экономя ни сил, ни средств, так что при желании в него можно было уложить половину населения столицы Стиона, и в мирное время жители планеты наверняка не раз задавались вопросом, зачем им такое громадное сооружение.
Но сейчас, после того, как по Стиону прокатилась разрушительная волна орочьего нашествия, от которой едва удалось отбиться, медкомплекс был заполнен под завязку.
Потянув за старомодную бронзовую ручку, Калеб открыл тяжелую дверь и окунулся в вестибюль, наполненный людской суетой, гамом, звоном стекла и металла, запахами лекарств, бинтов и дезинфекции — больничной атмосферой, неизменной для абсолютного большинства цивилизованных планет Империума.
Стоило людям заметить его, как гам и суета тут же стихли.
Если инквизитор ходит при параде, со всеми своими регалиями напоказ, то такое хождение дает один существенный плюс: ему открыты все двери. Но и один существенный минус тоже присутствует: добропорядочные имперские подданные при виде человека с инсигнией разбегаются кто куда, а те, кто не может убежать, нацепляют на лицо непроницаемую маску «Это сделал не я!»
Сегодня Калеба больше заботило открытие всех дверей. Поэтому его нисколько не огорчил тот факт, что с его появлением раненые и больные моментально исчезли в направлении своих палат, у врачей и медсестер тут же нашлись неотложные дела на другом конце здания, дежурная, сразу став ниже ростом, попыталась укрыться за своей стойкой, и даже сервиторы куда-то разъехались. Единственным, кому удалось сохранить остатки мужества, был немолодой грузный солдат в форме стионских Сил Планетарной Обороны. Судя по лазгану за спиной, на него была возложена почетная обязанность охраны входа в больницу, так что мужество приходилось проявлять волей-неволей.
— Здравствуйте, сэр, — подойдя к нему, солдат сотворил знак аквилы. — Чем могу быть полезен?
— Инквизитор Калеб Тристен, Ордо Еретикус, — представился Калеб, ответив на приветствие. — Могу я увидеть главного врача?
Главный врач, пришедшая через пару минут после того, как солдат позвонил по внутренней комм-сети, оказалась сухонькой пожилой женщиной с короткой стрижкой и красными от хронического недосыпа глазами.
— Здравствуйте, инквизитор. Хотите пройти в мой кабинет?
— Нет, спасибо, — Калеб прекрасно понимал, что больница забита ранеными, что дел у женщины сейчас по горло, и не хотел отрывать ее от этих дел. — У вас лечится после ранения одна девушка из Имперской Гвардии. Риелан Хольдар, псайкер Седьмого Зентарского пехотного полка.
— Есть такая, — судя по всему, среди пациентов было не так много псайкеров, поэтому врач без труда вспомнила ее. — Почти вылечилась, скоро выписывается. Вас провести в ее палату?
— Спасибо, я сам найду. Только номер скажите, — отвлекать персонал тоже не хотелось. Главный врач слегка улыбнулась, наверняка подумав про себя: «Какой вежливый инквизитор мне попался!»
— Хорошо, сейчас уточню номер. Простите мне мое любопытство, инквизитор... Псайкер что-то натворила?
— Нет, что вы, — Калеб сделал успокаивающий жест. — Просто хочу ее навестить. Мы с ней старые друзья.
В палате Риелан Хольдар не оказалось. Ее соседи — как и положено, смертельно перепугавшиеся при виде инквизитора, — сказали, что она пошла подышать воздухом во двор больницы, и Калеб направился туда.
Он сказал почти правду. Калеб и Риелан несколько лет служили вместе в свите инквизитора Августуса Глорвита. Почти — потому что настоящий друг у Хольдар всегда был только один. Вернее, подруга. Иви Фрайль, снайпер из все той же свиты Глорвита. Пять лет назад Августус пропал при загадочных обстоятельствах, поиски его не увенчались успехом, свита разошлась кто куда. Калеб вскоре получил печать и сам стал инквизитором, а Иви, которую Глорвит некогда забрал к себе из Имперской Гвардии, в Гвардию и вернулась, уведя с собой Риелан. С тех пор они не виделись. Калеб слышал, что подруги вместе служили в Седьмом Зентарском, а совсем недавно, когда ему понадобилось отыскать Хольдар, узнал о том, что Иви погибла год назад, что Седьмой Зентарский почти целиком сложил свои головы на Стионе во время отражения орочьего нашествия, но псайкер осталась жива.
Они давно не виделись и не были друзьями, однако неприязни между ними тоже никогда не было. Скорее, что-то вроде приятельства. Поэтому Тристен почти не сомневался — со Стиона он улетит вместе с Риелан.
Несмотря на то, что стионская зима была в самом разгаре, на улице было холодно и вовсю валил снег, желающих подышать воздухом в больничном дворике собралось предостаточно. Калеб посмотрел по сторонам: не мелькнут ли где знакомые рыжие кудри?
Желающие подышать воздухом, заметив инквизитора, тут же дематериализовались, поэтому нашлись кудри без труда. Их обладательница сидела на скамейке под елками, завернувшись в теплый плащ, и была единственной, кто не попытался спастись бегством. На первый взгляд, Риелан не слишком изменилась, разве что похудела, да волосы, выбивавшиеся из-под капюшона, стали длиннее. Когда Калеб подошел ближе и псайкер узнала его, на ее губах заиграла улыбка:
— Ка-а-алеб! Привет! Вот так встреча! Ты прямо настоящим инквизитором стал.
— Привет, Риелан, — улыбнувшись в ответ, Тристен наклонился к ней, легонько поцеловал в веснушчатую щеку и присел рядом. — А ты все хорошеешь.
— Инквизитором стал, а комплименты говорить так и не научился, — рассмеялась девушка. — У меня были сломаны три ребра, дырка в боку, я два месяца болтаюсь в госпитале, только-только выкарабкалась из всего этого, похудела, потому что раненых защитников Империума здесь кормят какой-то несусветной дрянью, так что слово «хорошеешь» — это сейчас не про меня. А еще после нашего последнего боя я неизвестно сколько провалялась в снегу без сознания, чуть не обморозилась, и теперь мне постоянно холодно.
— Раненые девушки тоже могут хорошеть, — выкрутился Калеб. — А стройность тебе идет. Здорово вам досталось тогда?
— Не то слово, — Риелан поморщилась, как от зубной боли. Воспоминания о последнем бое определенно не доставляли ей удовольствия. — Из полка от силы сто человек уцелело. Проклятый Стион... Год назад жизнь Иви забрал, теперь чуть не забрал мою.
О смерти Иви ей наверняка хотелось вспоминать еще меньше, но Тристен все же решился спросить.
— Риелан... Как она погибла?
Псайкер вздохнула. На лице ее теперь не было даже тени улыбки.
— Год назад здесь у них образовался какой-то еретический культ, который спровоцировал массовые бунты. С ними не могли справиться ни местные Арбитрес, ни СПО, поэтому на Стион отправили три роты нашего полка. Ну и нас с Иви в том числе. Мятежников мы разбили, логово культа нашли и уничтожили. Вот только в логове оказалась какая-то нурглитская гадость. Заразились все, кто там побывал. Я не была, потому уцелела. А Иви... в общем, через неделю после этого она умерла. В этом самом госпитале. И остальные тоже умерли. Врачи так и не смогли ничего сделать.
Она замолчала.
— Н-да, — Калеб вздохнул. — Прости, что заставил вспомнить. Вечная память нашему снайперу.
— Ничего, — мотнула головой Риелан. — Эти воспоминания и так всегда со мной, никуда мне от них не деться. Давай о чем-нибудь другом, Калеб. Ты ведь явно не просто так меня нашел и повидать прилетел.
И инквизитор перешел к делу.
— Слышала про Айрилию?
— Так, краем уха уже здесь в госпитале, — ответила Риелан. — Там, вроде бы, тоже какая-то ересь нарисовалась.
— Именно. Сначала там возник заговор против губернатора. Раскрыть его вовремя не успели, дело дошло до вооруженных столкновений в столице и в провинциях. Бунт подавили, заговорщиков поймали, осудили, некоторых казнили. И уже тогда начались сигналы, что губернатор как-то слишком изощренно подошел к вопросу казней. Потом пересмотрели дела тех, кто не был приговорен к смерти. Казнили еще и их. Потом начали ловить и казнить тех, кто открыто не выступал на стороне заговорщиков, но якобы тайно их поддерживал... В общем, не успели оглянуться, как казни превратились в человеческие жертвоприношения, верхушка айрилийского общества начала в открытую поклоняться темным богам, местные силовики нацепили символы Хаоса...
— Бывает, — пожала плечами псайкер, не раз сталкивавшаяся с подобными историями. — А инквизиторы на Айрилии водились?
— Да. Там был инквизитор Балмор, — теперь настала очередь Тристена недовольно морщиться. — Это он подал первый сигнал, что на планете начинает твориться какая-то ерунда. Потом исчез без следа. В общем, сейчас Имперская Гвардия отвоевывает планету у еретиков. Ну и Инквизиция в моем лице, конечно, имеет к этому некоторое отношение. На днях туда в качестве подкрепления направили Тринадцатый Веллонский пехотный полк, которому нужен хороший псайкер. Кандидата лучше тебя на эту роль не найти. Седьмой Зентарский после таких потерь расформируют, у тебя в любом случае будет новое место службы.
Риелан отряхнула с капюшона насыпавшийся снег и внимательно посмотрела на Калеба. Лицо ее выражало нескрываемый скепсис.
— Калеб, путешествие за псайкером для обычного полка Астра Милитарум через половину сектора — это анекдот. Инквизитор, решающий кадровые вопросы Имперской Гвардии — это анекдот вдвойне. Как говаривал Глорвит, «полуправда близка к истине, но все же не является таковой». Зачем тебе понадобилась именно я?
Тристен вздохнул. При всей внешней мягкости и податливости, Риелан была крайне упряма. Идею сослаться на то, что у Инквизиции есть тайны, которые ни к чему знать простому гвардейскому псайкеру, и сказать, что ее дело — ответить «Служу Императору!» и отправиться вместе с ним на Айрилию, он отмел в силу явной ее обреченности на неудачу.
— Среди еретиков есть псайкер, которого они зовут Колдуном. Важная персона. Культ на Айрилии возник с его подачи, он приложил руку к тому, что губернатор стал хаоситом и ко многим другим делам тоже. С еретиками гвардейцы и сами прекрасно разберутся, а вот Колдун — моя цель. И для победы над ним мне нужна ты. Я знаю тебя много лет, знаю твои способности и уверен, что ты справишься с этим лучше, чем кто бы то ни было.
— Давно бы так, — с видом победителя ответила Риелан. — Тринадцатый Веллонский я знаю, года два назад мы вместе воевали на Дорилее IV. Достойные ребята. Что ж, пополню их ряды и помогу справиться с этим Колдуном.
— Я знал, что ты не откажешь старому другу, — у Калеба был еще более довольный вид. — Сегодня вечером я тебя заберу, и мы отправимся на Айрилию.
— Старому другу? — хмыкнула псайкер — У инквизиторов, кажется, не бывает друзей?
— Разве? — возразил Тристен. — А как же Глорвит, Иви и ты?
Риелан встала со скамейки и принялась отряхивать снег с плеч.
— Если ты помнишь, Глорвит всегда и со всеми держал дистанцию. Даже с теми, с кем спал. А мы с Иви не были инквизиторами. Мы были в свите инквизитора. Это две большие и четыре маленькие разницы, — псайкер не удержалась и продемонстрировала ему высунутый язык.
— Ладно-ладно, уела, — Калеб шутливо поднял руки, признавая поражение. — Я знал, что ты не откажешь старому боевому товарищу. Такая формулировка тебя больше устроит?
— Да. Но только если старый боевой товарищ по дороге на Айрилию предоставит мне теплое одеяло, корабельную библиотеку и место для медитации.
II. Гвардеец
Карандаш в руке полковника Арк-Трувана уперся в большой четырехугольник, образованный на карте айрилийской столицы нескольким зданиями.
— Это — училище Экклезиархии, которое нам приказано занять завтра утром. Оно послужит хорошим плацдармом при наступлении на губернаторский дворец. Сейчас майор Улли из Сил Планетарной Обороны подробно расскажет нам, что училище собой представляет и с чем его едят.
Лейтенант Эйнир Арк-Тайр, командир третьей роты Тринадцатого Веллонского пехотного полка, поймал себя на мысли, что до сих пор не может привыкнуть к новому голосу полковника. После недавнего тяжелого ранения гортань Арк-Трувана вместе с голосовыми связками заменяла аугметика.
Полчаса назад Арк-Труван вернулся из главного штаба имперских войск на Айрилии и собрал командиров рот на совещание. В штаб он уезжал вместе со всегдашним спутником, комиссаром Харнаром, а обратно, помимо комиссара, привез Улли – сонного, похожего на тюленя майора СПО, который должен был послужить проводником веллонцев в лабиринтах городских улиц, рыжую девицу-псайкера по фамилии Хольдар, и первую боевую задачу для полка в этой кампании.
Увидев перед совещанием командиров рот, Хольдар обменялась приветственным кивком с капитаном Родриком Белларом, командиром первой роты и хорошим приятелем Эйнира. Арк-Тайр перебирал в памяти псайкеров, которые в разное время служили в полку, псайкеров из других частей, с которыми им приходилось сталкиваться, но девицы среди них не было.
— Откуда ты ее знаешь? — вполголоса спросил он Беллара.
— Дорилея IV, — так же тихо ответил Родрик. — Помнишь, мы тебе рассказывали про двух подружек из Седьмого Зентарского?
— А-а-а... — протянул Эйнир. — Это и есть их псайкер?
— Ага, — кивнул Беллар. — Теперь уже бывший.
При высадке на Дорилее IV Арк-Тайру не повезло. Его десантный бот подбили, жесткая посадка закончилась для лейтенанта поломанными ногами и необходимостью провести большую часть кампании на больничной койке. Хотя с таким же успехом можно было сказать, что ему повезло — для кого-то эта посадка закончилась сломанной шеей и кладбищем. Как бы там ни было, сражаться вместе с зентарцами Эйниру не довелось, и уже потом товарищи рассказали ему, что среди гвардейцев Седьмого полка были две девушки. «Снайпер и псайкерша. Снайпер блондинистая, повыше и постройнее, а псайкерша рыжая, пониже и пофигуристее. Обе симпатичные, но подкатывать к ним никто не рискнул — уж больно суровые девушки».
Майор Улли монотонным голосом рассказывал о том, что училище состоит из учебного корпуса, жилого корпуса, столовой, хозяйственных построек и внутреннего двора, показывал их на плане, говорил, что сейчас еретиков в училище нет, они отступили к губернаторскому дворцу. Эйнир слушал его, время от времени поглядывал по сторонам, стараясь не заснуть от этого бормотания, и наткнулся на мрачный взгляд комиссара, обращенный к СПОшнику. Харнара, судя по всему, изрядно раздражал и сам тюленеподобный Улли, и его манера изъясняться. Он так злобно буравил глазами майора, что Арк-Тайр не удержался от улыбки.
— У меня все, — пробубнил Улли.
— Благодарю, майор, — полковник, тоже едва не начавший клевать носом, всем своим видом выражал искреннюю радость от того, что его речь наконец-то закончилась. — Выступаем в пять тридцать. Авангард — первые три роты, общее командование ими осуществляет капитан Беллар. С вами будут комиссар Харнар, псайкер Хольдар и майор Улли в качестве проводника.
— Есть! — поднялся Беллар.
— Есть! — Хольдар и сонный майор-СПОшник последовали его примеру.
Комиссар, пользуясь своим статусом, вставать не стал и ограничился кивком.
— Вы занимаете училище и ждете подхода остальной части полка, — продолжил Арк-Труван. — Я буду с главными силами. Дальше, если все пройдет удачно, прощупываем оборону еретиков у губернаторского дворца...
Они совещались еще некоторое время, более подробно определяли задачи каждой из рот, разведчиков и подразделений поддержки, решали множество других вопросов, неизбежно сопровождавших действия такого сложного организма как полк Имперской Гвардии.
— Все свободны, — заключил полковник, когда вопросы были исчерпаны. — Всем, кроме караульных, ужинать и отдыхать. Разрешаю выдать личному составу амасек.
— Но в пределах нормы, — добавил комиссар, придав своему лицу максимально свирепое выражение. — Кого увижу пьяным — изничтожу на месте!
На выходе из штаба полка Беллар и Арк-Тайр догнали Риелан.
— Ну привет ближе, псайкер Хольдар, — улыбнулся ей Родрик. — Полковник говорил, что инквизитор обещал выделить нашему полку самого лучшего псайкера. Ты, стало быть, и есть лучший псайкер?
— И тебе привет ближе, капитан Беллар, — Хольдар улыбнулась в ответ. Похоже, она тоже была рада встретить старого знакомого. — Я не могу объективно оценивать свои способности. Придется полагаться на мнение инквизитора Тристена.
— Лейтенант Арк-Тайр, — представился Эйнир, протянув ей руку. — К сожалению, не смог познакомится с вами на Дорилее IV.
— Риелан Хольдар, — она пожала его ладонь и Эйнир удивился, как у нее могут быть такие ледяные руки, хотя на улице совершенно не холодно. — Можно просто Риелан и на ты. Рада знакомству.
— Ну вот что, — произнес Беллар. — Сейчас мы раздадим команды своему личному составу, солдаты будут ужинать, а ты где-то через полчаса приходи в расположение первой роты и найди меня. Тебе завтра с нами в бой, поучаствуешь в традиционном ритуале нашего полка.
Когда через полчаса Риелан отыскала Беллара, вокруг него уже собрались восемь остальных ротных командиров Тринадцатого Веллонского. Капитан вручил всем по маленькому металлическому стаканчику.
— Это и есть ритуал, — пояснил Родрик специально для Хольдар. — Накануне боя пьем ритуальный напиток под названием «Удар Сигизмунда». Сильным он придает еще большую силу, а слабых валит с ног.
Он разлил из фляжки «Удар Сигизмунда», и девять пар глаз с интересом взглянули на Риелан: свалится псайкер или нет.
— И дал Дорн Сигизмунду меч, и сказал: «Иди и убей всех!» И пошел Сигизмунд, и убил всех, — с подобающим пафосом в голосе процитировала Риелан какое-то сказание о легендарных временах Ереси Хоруса, вместе со всеми чокнулась металлическим стаканчиком и залпом выпила.
Стоило жидкости прокатиться по ее пищеводу, как псайкер задохнулась, глаза у нее едва не вылезли из орбит, а лицо стало пунцовым. Но без чувств Риелан все-таки не упала, и веллонцы приветствовали это радостным возгласами.
— Капитальная вещь, — осипшим голосом произнесла она, когда ей удалось отдышаться. — Даже спрашивать боюсь, из чего вы ее гоните.
— Не спрашивай, — ответил Беллар. — Все равно не ответим, это военная тайна. А теперь идем отдыхать, господа офицеры. И да поможет нам завтра Святая Терра.
III. Еретик
— Зубр, ты можешь сказать, почему выбрал Хаос?
Здоровяк с густой окладистой бородой и знаком Кхорна, вытатуированным на бритой голове, непонимающе уставился на Колдуна. Лицо его выражало напряженную мыслительную деятельность.
— Ну... Потому что Хаос — это сила. Я силу всегда уважал.
— Хаос — это сила здесь и сейчас, — поправил его Колдун. — В масштабах же Галактики Империум ничуть не слабее, иначе мы давным-давно взяли бы Терру и отключили царственного покойника от его трона. А вы, Вельдерхельм? Можете сказать, отчего выбрали Хаос?
Высокий сухощавый мужчина в форме айрилийской полиции с восьмиконечными звездами Хаоса, нашитыми вместо споротых аквил, ответил гораздо быстрее. Судя по всему, он уже задумывался над этим вопросом сам для себя.
— Хаос дает свободу.
— Точно! — Колдун многозначительно поднял палец. — Хаос лучше имперского закона тем, что не пытается спрятать суть человека под запреты, правила и ограничения, а дает ему свободу и позволяет быть таким, какой он есть. Стал бы наш почтеннейший Зубр кромсать людей и поедать их плоть во славу Кровавого Бога, если бы тяги к этому не было в нем изначально? А еще Хаос объединяет. Вот вы, Вельдерхельм, раньше были начальником отдела полиции, Зубр был главарем уличной банды, вы смертельно ненавидели друг друга. Теперь вместе служите Богам и делаете общее дело. Разве это не прекрасно?
Зубр по-прежнему ничего не понимал. Такие глубокомысленные размышления были слишком сложны для него. Вельдерхельм, скорее всего, не испытывал восторга от того, что делал общее дело со вчерашним бандитом, но промолчал. Его привычка не спорить с вышестоящими перешла на сторону Хаоса вместе с ним.
— Ладно, это была минута философии, — закончил с рассуждениями на отвлеченную тему Колдун. — Я иногда склонен. А теперь к делу. Ваши люди готовы?
Бывший преступник и бывший полицейский одновременно кивнули.
— Да, хозяин.
— Так точно, сэр, — привычка называть вышестоящих «сэр» тоже перешла на сторону Хаоса вместе с Вельдерхельмом.
— Отлично. Еще раз напоминаю: ваше дело, когда я скомандую, отрезать тех, кто влезет в училище, от остальных. Замкнули кольцо, держите его, ждете распоряжений. И твои парни, Зубр, не высовываются раньше времени. Вышли гвардейцы во двор, я дал команду — тогда убивайте их на здоровье. Никакой самодеятельности. Это понятно?
Оба снова кивнули и повторили свое «Да, хозяин — так точно, сэр».
— Если все понятно, тогда по местам, — Колдун сделал обоим знак уйти.
В комнате, раньше служившей спальней ректору училища Экклезиархии, помимо Колдуна остался только ученого вида паренек с очками в роговой оправе на тонком носу.
— Глушилку включай, как только стрельба начнется, — велел ему Колдун. — Все, ступай.
— Понял, хозяин, — поклонившись, паренек выскользнул за дверь.
«Всех по местам расставил, всем команды раздал. Впору чувствовать себя стратегическим гением. Почти что Воителем Хорусом».
Улыбнувшись своим мыслям, Колдун вышел из комнаты.
Еще несколько месяцев назад в этом здании жили десятки учителей и сотни учеников, стекавшихся на Айрилию со всего сектора. В учебном корпусе одни под руководством других постигали науку забивания человеческих мозгов кашей под названием «Имперское Кредо», чтобы после выпуска, растекшись по планетам и системам, нести губернаторам, чиновникам, торговцам, рабочим, фермерам и солдатам веру в величие трупа, восседающего на Золотом Троне. Когда правитель Айрилии отринул ложного Императора, сюда пришел Колдун, предложивший рабам царственного мертвеца сдаться. Они не пожелали, понадеявшись на то, что смогут отбиться. Напрасно.
Ректора училища Колдун собственноручно освежевал во славу Пантеона, остальным священникам, которых удалось взять живыми, воины Хаоса выпустили внутренности, а затем выложили их телами гигантскую восьмиконечную звезду на площади перед губернаторским дворцом. Некоторые из учеников до того впечатлились этим зрелищем, что сочли за лучшее примкнуть к победителям. Парень в очках, управлявший глушителем вокс-переговоров, был как раз из таких. Некоторые продолжали упорствовать. Что ж, поклоняющиеся истинным Богам знали много средств для того, чтобы смерть их не была легкой и быстрой.
Теперь бывшее училище должно было послужить ловушкой для новой партии рабов Трупа-на-Троне, в безграничной глупости своей полагавших, будто им удастся отвоевать Айрилию у сил Хаоса.
Отвечая короткими кивками на приветствия сновавших по коридорам жилого корпуса училища культистов и воинов, Колдун шел в подвал. Настало время узнать, что делают имперцы.
Атмосфера в подвале напоминала мясную лавку, к кислому кровяному духу примешивался тошнотворный запах человеческих выделений, и кто-нибудь неподготовленный, попав туда, лишился бы чувств, даже не успев рассмотреть окружающую обстановку. Но Колдун был более чем подготовленным. Запахи его не пугали.
Человек, растянутый на стене в центре сложной геометрической фигуры, нарисованной кровью, тем более не пугал его. Колдун сам его туда подвесил, сам оставил рядом с ним культистов, сам отдал им распоряжение поддерживать огонь в курительницах и следить, чтобы человек не умер раньше времени, чтобы оставался в сознании и чтобы боль не оставляла его ни на минуту.
Для применения пси-способностей псайкер мог использовать свои силы, но Колдун предпочитал делать это только в крайних случаях. Зачем расходовать собственную энергию, если под рукой есть практически дармовой ее источник? Надо только заставить этот источник страдать.
Прикосновения Хаоса по-разному воздействовали на людей. Кого-то они превращали в слюнявых идиотов, кого-то — в фанатиков, круглосуточно твердящих молитвы во славу Пантеона, кого-то — в необузданных развратников, кого-то — в безумных маньяков. Колдун общался с Великими Силами очень давно, но не считал себя никем из перечисленных. Насилие и жестокость никогда не были для него целью. Лишь средством.
Вынув из-за пояса изогнутый ритуальный нож, он подошел к жертве. За те несколько дней, что человек висел здесь, ему выжгли один глаз, отрезали уши, нос, одну ногу до колена, каждый раз следя за тем, чтобы он не истек кровью и не умер от болевого шока. Обнаженное тело его сплошь было покрыто порезами и ожогами. Тяжело дыша, он смотрел единственным уцелевшим глазом на Колдуна, и из горла его вырывалось только слабое сипение. Не осталось сил ни на крики, ни на проклятия.
Колдун бесстрастно окинул жертву взглядом, выбирая участок тела, пострадавший меньше других, взмахом ножа рассек кожу, подцепил ее и принялся сдирать узкой полосой. Сипение человека перешло в глухой утробный вой, лицо исказила гримаса невыносимой боли.
Сейчас силы требовалось чуть больше — значит, он должен страдать чуть сильнее. Когда человек все же умрет, его место займет другой. В углах подвала догнивали останки по меньшей мере десятка предшественников нынешней жертвы.
Зачерпнув достаточно энергии, Колдун мысленно потянулся к тому, кто был его Наблюдателем среди имперцев. Наблюдатель служил Хаосу, сохраняя при этом собственную личность, думал и говорил самостоятельно, но Колдун в любой момент мог оказаться внутри его сознания, смотреть его глазами и управлять его действиями. Сейчас Колдун увидел внутренности «Химеры» в голове колонны Тринадцатого Веллонского полка, неспешно двигавшейся по проспекту к училищу. Увидел сидящего напротив Наблюдателя мужчину с аккуратной щеточкой темных усов и капитанскими знаками различия, рядом с капитаном — обладателя гордого орлиного профиля в кожаном плаще и высокой комиссарской фуражке, а справа от комиссара — рыжеволосую веснушчатую девушку в балахоне псайкера. Память Наблюдателя послушно подсказала их имена. Капитан Родрик Беллар. Комиссар Иоаким Харнар. Псайкер Риелан Хольдар.
«Риелан Хольдар. Вот, значит, кого отправил по мою душу малыш Калеб. Или нет, не малыш Калеб. Калеб Тристен, инквизитор Ордо Еретикус — так, кажется, его теперь правильно титуловать? Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет. Думаю, ты будешь неприятно удивлен, Калеб».
Псайкер, до этого погруженная в свои размышления и сосредоточенно глядевшая куда-то в пол, подняла глаза. Будто почувствовала, что его мысли обращены к ней. Колдун нацепил на лицо Наблюдателя улыбку, Риелан в ответ принялась сверлить его пристальным взглядом. Смотри-смотри, девочка. Все равно не разгадаешь.
— Скоро будем на месте, — сказал Колдун голосом Наблюдателя, обращаясь к Беллару. — Но техника во двор училища не пройдет, там ворота забаррикадированы.
— Да, я помню, — капитан бросил быстрый взгляд на карту, которую держал в руках. — Разведчики уже должны быть в учебном корпусе. Надо проверить, как там у них дела.
Колдун отключился от Наблюдателя. Он тоже собирался узнать, как дела у гвардейцев-разведчиков.
— Хозяин, они вышли из учебного корпуса во двор, — зашипел вокс голосом кого-то из воинов.
— Хорошо.
Сейчас ему снова понадобятся силы. Придется выработать висящего на стене до самого дна и велеть воинам, чтобы они притащили нового. Или приказать кому-нибудь из культистов занять его место — они с радостью пойдут на это ради служения Богам.
Колдун полоснул жертву ножом по горлу, исторгая темно-красный фонтан крови. Ощутил колебания варпа — Имматериум реагировал на боль умирающего человека. Как раз достаточно для того, чтобы и в этот раз не тратить собственные силы. Закрыл глаза, мысленно представляя себе трех солдат в темно-зеленом, настороженно передвигавшимся сейчас по внутреннему двору училища — мимо столовой, мимо пустого пьедестала, рядом с которым валялась сброшенная и разбитая статуя святой Айрилии, покровительницы планеты, названной в ее честь, мимо беседки с фонтаном, ко входу в трехэтажное кирпичное здание жилого корпуса. Ощутил ауры этих солдат, коснулся их разума.
И в тот момент, когда разведчики вошли в корпус, когда увидели вокруг десятки еретиков, когда должны были начать стрельбу, предупредить своих об опасности, их глаза остекленели.
Опустив лазганы, все трое деревянной походкой зашагали в подвал. Прямиком к нему.
Несколько воинов Зубра, головы которых были отмечены такими же татуированными символами Бога Крови, что и у предводителя, отправились за ними, предвкушая поживу.
Колдун открыл глаза. Разведчики, спустившись в подвал, уставились на него с безразличными, ничего не выражающими лицами. Как будто их абсолютно не заботили колдуны, культисты и человеческие жертвоприношения.
— Марка-3, Марка-3! — попытался дозваться их по воксу кто-то из своих. — Это Марка-1. Что там у вас? Вы где?
— Мы в жилом корпусе, — бесцветно ответил один из трех, вероятно, старший. — Здесь никого нет, Марка-1. Все чисто.
— Хорошо, Марка-3. Мы на подходе. Конец связи.
— Конец связи, — разведчик, повинуясь мысленной команде Колдуна, снял шлем и положил его на пол. Рядом со шлемом — лазган. Снял бронежилет. Двое других последовали его примеру.
— Умницы, — ухмыльнулся Колдун. — Рад был познакомиться, парни. А теперь прощайте.
— Аве домини Кхорн! — боец Зубра ликующе заорал, вцепился зубами в незащищенное горло гвардейца, начал жадно глотать хлынувшую кровь. Еще один взмахом топора снес голову второму разведчику. Еще один воткнул нож между лопаток третьему. И все разом набросились на их тела, разрывая и втискивая в рот кровоточащую плоть.
Подходило время захлопывать ловушку, да и смотреть на это пиршество он не имел никакого желания, так что уже собрался подняться наверх, когда услышал настойчивый мысленный зов Наблюдателя. Колдун отозвался, потянулся к его сознанию и вновь очутился в чужой голове. Как раз для того, чтобы увидеть заполненный гвардейцами коридор на первом этаже учебного корпуса и услышать отчаянный крик псайкера:
— Не ходите во двор! Это ловушка! Стойте!
Беллар недоверчиво посмотрел на нее:
— С чего ты взяла?
— Задним местом почувствовала! — зло бросила псайкер, позабыв и про субординацию, и про вежливость. — Оно у меня хорошо улавливает грядущие неприятности. В жилом корпусе еретики. Наши разведчики уже мертвы. Просто поверь мне, Родрик!
На лице капитана отразилось сомнение, но он, судя по всему, привык доверять псайкерам, которые видят то, чего не видят остальные, и все же скомандовал:
— Во двор не выходить! Занимаем оборону здесь!
Двое других офицеров (Колдун извлек из памяти Наблюдателя их имена: лейтенанты Арк-Гирад и Арк-Тайр) велели то же своим солдатам, и гвардейцы засуетились, громоздя возле окно баррикады из мебели и всего, что попадалось под руку, устанавливая стабберы, гранатометы и хеллганы, занимая позиции для стрельбы.
— А теперь ты можешь сказать, что происходит, Хольдар? — три пары глаз обратились к псайкеру.
«Девочка что-то поняла, — подумал Колдун. — Сейчас ткнет пальцем в Наблюдателя и скажет, что он шпионил за ними». По-хорошему сейчас можно было бы приказать телу Наблюдателя, лишенному собственной воли, бежать во двор, а воинам Хаоса — прикрыть его огнем из окон жилого корпуса, но Колдуну хотелось видеть происходящее у имперцев как можно дольше. Наблюдатель все равно был ему больше не нужен, им можно было и пожертвовать.
— Буквально через минуту расскажу, — Хольдар переглянулась с комиссаром. Эти двое, несмотря на общеизвестную взаимную неприязнь политофицеров и псайкеров, похоже, нашли общий язык. Хотя бы временно.
Наблюдатель ощущал опасность. Его сознание, придавленное могучей волей Колдуна, встрепенулось. Он не хотел умирать. Он взывал о спасении. Но Колдун удержал его и заставил стоять на месте, когда комиссар одним движением преодолел расстояние, разделявшее их, и зажал Наблюдателя в стальном кольце своих рук, прошипев на ухо: «Не дергайся!»
— У нашего дорогого проводника телепатическая связь с кем-то из еретиков, — объяснила Хольдар. — Я это начала ощущать еще по дороге сюда, а теперь не сомневаюсь. Этот кто-то прямо сейчас смотрит на нас его глазами.
— Как живая телекамера, что ль? — догадался Арк-Гирад.
— Вроде того, — Хольдар подошла к Наблюдателю совсем близко, и Колдун ощутил прикосновение пальцев псайкера к его лицу. — Ну-ка, приятель, посмотри мне в глаза...
«Все, трансляция окончена». Он послал в мозг Наблюдателя импульс, приказывающий ему умереть, и покинул его сознание, возвращаясь в свое тело.
Запах мясной лавки в подвале стал еще сильнее. К останкам жертв, замученных для получения магической силы, добавились следы недавнего каннибальского пиршества воинов Зубра.
Колдун перешагнул через них по пути к выходу. Культисты у него за спиной запели гимн во славу Темных Богов.
— Вельдерхельм, начинайте, — скомандовал Колдун по воксу. — Зубр, ты тоже.
«Ты, конечно, умная девочка, Риелан. Только твоих друзей это не спасет. Встречай меня».
IV. Псайкер
В воздухе стоял густой запах пороха, крови и нагретого металла. Толстые стены учебного корпуса пока еще выдерживали шквальный огонь еретиков, но кое-что смертоносное влетало через окна, собирая свою жатву. Гвардейцы старались не оставаться в долгу — ухали гранатометы, стучали тяжелые стабберы, лазганы с пронзительным «п-и-и-иу» посылали на противоположную сторону двора ответные подарки. Однако хаоситы превосходили их в огневой мощи, и это было очевидным. Уже не один солдат, рискнувший на секунду выглянуть в оконный проем чтобы прицелиться получше, в следующую секунду валился на пол, истекая кровью.
Медики хотели приспособить для раненых подвал — самое безопасное место в корпусе, но несколько молодых санитаров, спустившихся туда, моментально выскочили обратно, борясь с приступами тошноты:
— Там еретики жертвы приносили. Весь подвал в крови и выпотрошенные люди по стенам развешаны!
— Ну так поснимайте их! — рявкнул командир медицинского взвода. — Мертвецов никогда не видели?
И санитары отправились назад.
За годы, проведенные в свите Глорвита, и позже в Имперской Гвардии, Риелан попадала во множество переделок. Переживать ощущение «все пропало, нам конец» ей тоже приходилось неоднократно. Последний раз — на Стионе, когда варбосс Коргат повел своих орков в последнее наступление, и заснеженная равнина перед траншеями, в которых сидели остатки Седьмого Зентарского полка, была от горизонта до горизонта запружена толпами зеленокожих, стреляющих, размахивающих топорами и орущих «Ва-а-а-агх!». Риелан хорошо помнила свои мысли в этот момент: «Отвоевались... Долбаная планета, как я ее ненавижу, будь она проклята!»
Сейчас в учебном корпусе сражались три полных роты, потери у них пока что были чисто символическими, никаких признаков паники не наблюдалось и ощущение «все пропало» псайкера не посещало. Но по здравому размышлению ситуация была очень неприятной. Веллонцы угодили в ловушку, Колдун (или кто там командовал хаоситами) переиграл их вчистую, и единственное, что спасло гвардейцев от полного и немедленного разгрома — что они не сунулись во двор училища и их не успели перестрелять на открытом пространстве.
«Никогда не могла понять этого парадокса, — подумала Риелан. — Размягчение мозга от скверны наступает у еретиков, а глупости почему-то делаем мы».
— В общем, сунули руку прямо в осиное гнездо, и теперь надо соображать, как бы вытащить ее не сильно покусанной, — капитана Беллара, судя по всему, сейчас тоже одолевали мысли о чем-то подобном.
Три офицера и комиссар, расположившись в коридоре, собрали импровизированный военный совет. Риелан могла бы присоединиться к солдатам и швырять в еретиков молниями, но такого приказа ей никто не отдавал, поэтому она решила поберечь силы и остаться рядом с командирами. Молнии сейчас ничуть не лучше лазерных лучей, пуль и гранат, а пси-способности им еще понадобятся. Вряд ли Колдун после гибели своего наблюдателя оставит их в покое.
— Как связь? — Беллар бросил взгляд на связиста, пытавшегося оживить свою рацию.
— Пока глухо, сэр. И воксы наши не работают, — неутешительно доложил тот.
Со стороны фасада училища тоже доносилась стрельба. Там веллонцы, занявшие круговую оборону, вели бой с хаоситами, отрезавшими их роты от остального полка.
— Итак, что мы имеем? — снова обратился к остальным Беллар. — Сейчас еретики в жилом корпусе еще немного постреляют, пойдут в атаку, прорвутся сюда и передавят нас как котят. Хрена с два мы их остановим — сами видите, с той стороны лупят так, что в окна высунуться очень проблематично. Техника у нас вся на улице возле центрального входа, загнать во двор ее нельзя, потому что баррикаду в воротах под огнем никак не уберешь, да и смысла нет. Во дворе ее просто сожгут.
В стену с оглушительным грохотом ударил заряд гранатомета, едва не пробив в ней брешь. Еретики словно подтвердили, что у них есть чем сжечь «Химеры» гвардейцев. С потолка не переставая сыпалась штукатурка.
— Значит, либо мы прорываемся назад к своим, либо остаемся здесь и погибаем, — высказал свое мнение Арк-Гирад, командир второй роты. — Других вариантов я не вижу.
— Никаких «назад к своим», — отрезал комиссар Харнар, заскрипев зубами. — Нам велели взять училище — мы возьмем училище. Чтобы нашим потом не приходилось брать его еще раз.
— Ну так нашим все равно придется брать училище еще раз, если мы все здесь ляжем! — воскликнул Арк-Гирад.
— Стоп! — пресек начинающийся спор Беллар. — Ложиться здесь мы не будем. Надо самим атаковать тех, что в жилом корпусе, пока остальной полк будет нас деблокировать. Я не верю, что полковник нас бросит.
— Атаковать через двор? — непонимающе уставились на него оба офицера и комиссар.
— Если ты прикажешь, я готов повести своих ребят, — сказал Эйнир. — Но мы пройдем самое большее метров двадцать, потом нас всех перебьют. Ты же сам сказал: высунулся из укрытия — уже, считай, труп, а укрытий во дворе нет. И техники у нас нет.
— У нас есть кое-кто получше всякой техники, — Беллар повернулся в сторону Риелан, — Хольдар, ты умеешь делать щит?
«Ну наконец-то и обо мне вспомнили!» Псайкер подошла поближе, чтобы не перекрикивать стрельбу.
— Конечно. Но три роты, да еще и под таким обстрелом, я щитом не накрою. У меня просто сил не хватит.
— Да это понятно, что не хватит, — кивнул Родрик. — А сколько сможешь прикрыть с гарантией?
— Со мной вместе — человек шесть, — Риелан и раньше приходилось защищать от вражеского огня гвардейцев, идущих в атаку, так что она знала свои возможности.
— Хорошо, — еще раз кивнул он. — Значит, мое предложение таково: Риелан прикрывает пятерых бойцов, они доходят до жилого корпуса, максимально отвлекают хаоситов на себя и пытаются прорваться вовнутрь. В это время мы атакуем и надеемся, что по нам будут стрелять не так сильно. Не Император весть какой план, только иного выхода у нас нет. Их атаку нам не отбить.
Чего-то подобного псайкер и ожидала. Нельзя было сказать, что она испугалась, но неприятный холодок по позвоночнику пополз. «Допустим, мой щит выдержит, мы доберемся до жилого корпуса, отвлечем еретиков на себя и дадим остальным возможность пересечь двор с минимальными потерями. А вот останемся ли мы живы после такого героического поступка? Если нас начнут расстреливать в упор изо всех стволов, щит не спасет».
Но эти предательские мысли она прогнала. В конце концов, и не из таких передряг выбиралась. Эх, был бы здесь Глорвит, Иви, а еще лучше — оба сразу... Тогда бы точно все прошло как по маслу. Но Иви мертва, Глорвит давно исчез, так что придется совершать подвиги самой. Вернее, не самой — сейчас ей подберут компанию.
— Согласен, — комиссар, выслушав предложение Беллара, особо не раздумывал.
— Самоубийство, но я тоже согласен, — присоединился к нему Арк-Гирад. — Иного выхода и в самом деле нет.
— Я даже согласен стать одним из этих пятерых, — на этот раз Эйнир, похоже, твердо решил не повторять истории с Дорилеей IV и не пропускать самого интересного. — Возьму еще четырех бойцов, и да поможет нам Святая Терра.
— Трех бойцов, — поправил Харнар. — Я тоже пойду.
При этом он бросил многозначительный взгляд в сторону Риелан. «Я будут тебя контролировать, псайкер, а то мало ли чего ты там наколдуешь рядом с еретиками», — явственно читалось в нем. Хольдар взгляд заметила, но проигнорировала. Хочешь — контролируй, у тебя служба такая.
— А ты что скажешь, Хольдар? — Беллар счел нужным дать высказаться и ей.
— Это почти такое же безумие, как боевое применений фенрисийских полярных оленей, — честно ответила псайкер, — Но может и сработает. Именно потому, что безумие.
Они бегом спустились на первый этаж. Арк-Тайр позвал трех солдат из своей роты: Веркаде, здоровяка-сержанта с добродушным простоватым лицом типичного жителя аграрной планеты, и двух хмурых молчаливых братьев-близнецов по фамилии Мостерт. В двух словах объяснил им задачу. Близнецы коротко ответили «Есть!»; даже если они испытывали какие-то эмоции, на их лицах они никак не отразились. Сержант же явно имел что сказать по поводу всей этой затеи, но посмотрел на комиссара и счел за лучшее промолчать.
Выбираться наружу предстояло через большое окно, которое гвардейцы до половины забаррикадировали стульями, столами и прочей мебелью, а на баррикаде установили стаббер. Стоявший за ним солдат сейчас бил по жилому корпусу короткими очередями.
— Идем по правой стороне двора, вдоль столовой, — Эйнир указал остальным на одноэтажное здание с огромными пустыми глазницами выбитых окон. — За три четверти пути до жилого корпуса есть беседка с фонтанчиком. Посидеть возле него вряд ли удастся, но укрыться за ее стенами и передохнуть пару минут — вполне. Растаскивайте баррикаду, парни. Мы выходим.
— А-а-а! Твою же мать! — стоило паре солдат начать оттаскивать мебель, как одного из них настиг луч из вражеского лазгана, оторвавший ему руку у самого локтя. Конечность, разбрызгивая кровь, улетела куда-то в сторону, к раненому бросились товарищи.
«Придется ставить щит еще внутри», подумала Риелан и сконцентрировалась, полуприкрыв глаза. В нескольких шагах от них, у самого оконного проема, воздух заколебался, как будто в сильную жару, и соткался в прозрачный купол.
— За этот купол — ни ногой, — предупредила псайкер.
— Догадались, не маленькие, — проворчал сержант.
— Я знаю, что не маленькие, но все равно обязана напомнить, — Риелан вопросительно взглянула на Арк-Тайра и Харнара. — Идем?
— Идем, — кивнул офицер.
«Риелан...»
Псайкер оглянулась по сторонам, услышав, как кто-то зовет ее. Тихий голос. Кажется, знакомый, но такой тихий, что не различишь, кому он принадлежит.
— Что такое? — Гвардейцы и комиссар удивленно посмотрели на нее.
— Н-н-нет, ничего, — мотнула головой Риелан, убедившись, что к ней никто не обращается — Показалось просто.
По одному они выскользнули через окно. Едва оказались на квадратных бетонных плитах двора, как их тут же заметили. Несколько лазерных лучей ударили в псионический щит Риелан и бессильно погасли.
— Двинулись! — скомандовал комиссар, и их маленький отряд начал свое движение.
«Риелан... — псайкер снова услышала все тот же голос. Тихий, вкрадчивый, но слышный лучше, чем грохотавшие вокруг выстрелы и взрывы. — Иди ко мне, Риелан..»
«Это у меня в голове, — поняла псайкер. — И это с той стороны, варп бы их всех разодрал!.. Ну, мы и так к вам идем, зачем меня еще звать? Только наш приход не сулит вам ничего хорошего».
Псайкер начала читать литанию, и голос тут же замолк.
«Император, одари меня Твоим праведным гневом и Твоей яростной силой. Да стану я бурей, что сметет врагов, оскорбляющих Твой взор».
Лазерных лучей, ударяющих в щит, становилось все больше. Комиссар, Эйнир и его солдаты несколько раз выстрели в ответ, стараясь попасть в окна жилого корпуса.
«Риелан... Иди ко мне... Иди ко мне...» — голос зазвучал снова.
«Дай мне сил исполнить свой долг и истреби тех, кто ищет, как помешать мне», — псайкер беззвучно шевелила губами. Харнар, не переставая стрелять, покосился на нее. Будто слышал, что происходит у Риелан в голове.
«Не страшно мне зло, и смерть не страшна, ибо Император придет за мной».
«Иди ко мне... Иди ко мне...», — зов становился все настойчивее, все громче, Риелан показалось, что она начинает узнавать его, и она не поверила своим ушам. Это был голос Глорвита.
«Проклятый Колдун, только бы добраться до тебя! Я тебе покажу, как копаться у меня в голове и изображать дорогих мне людей!»
Справа тянулось мертвое пустое здание столовой. По счастью, там врагов не было и оттуда никто не стрелял. Со стороны еретиков ухнул гранатомет, но гранате тоже не удалось пробиться через щит. За гранатой последовала целая очередь из стаббера. С тем же успехом.
— Чувствую себя долбаным криговцем, — пробасил сержант Веркаде, сняв удачным выстрелом хаосита, вставшего в окне в полный рост. — Где мой противогаз?
Риелан хихикнула, на секунду оторвавшись от чтения литании. Солдаты Корпуса Смерти с планеты Криг отличались запредельным, даже по меркам Имперской Гвардии презрением к гибели и особенным снаряжением, в которое непременно входил противогаз.
— Уф... — наконец-то добравшись до полуразрушенной беседки, они смогли выдохнуть.
— Надо же, все целы, — Эйнир взглянул на братьев по оружию и убедился, что никто не пострадал. — Спасибо, Риелан. Если так дальше пойдет, то мы, может быть, переживем этот бой.
— Ага... — рассеяно кивнула Хольдар.
«Иди ко мне. Иди ко мне. Ко мне...»
Голос у нее в голове заслонил все остальные звуки. Литания, которую Риелан твердила про себя, оборвалась на полуслове. Не было ничего, кроме этого зовущего голоса. Как завороженная, она вышла из-за спасительной стены беседки. Не пригибаясь, позабыв про щит, про то, что из окон жилого корпуса продолжал извергаться смертельный поток огня, про то, что сейчас еретики заметят ее и разнесут в клочья залпами из всего, что стреляет.
Ни единого выстрела в ее сторону не прозвучало, будто враги неожиданно утратили к ней всякий интерес. Потому что до Риелан добрался тот, кто звал ее, кому принадлежал голос. И она увидела его.
«Нет. Нет. Нет! Нет!!! Этого не может быть. Это морок. У меня галлюцинации». Псайкер крепко зажмурилась. Снова открыла глаза. «Не-е-ет!»
— Я знал, что ты придешь. Здравствуй, девочка моя.
Перед ней стоял инквизитор Августус Глорвит.
Хотя теперь правильнее было бы сказать «бывший инквизитор». Инсигния висевшая у него на груди, была расколота в знак отрицания прошлого, а поверх нее топорщился во все стороны острыми концами медальон в виде Звезды Хаоса, плечи Глорвита покрывал плащ, в материале которого без труда угадывалась выделанная человеческая кожа, к поясу были приторочены листы пергамента со змеящейся рукописной вязью еретических заклинаний, а поверх этих листов на позвякивавшей цепи была прицеплена высушенная голова («Вот и злосчастный инквизитор Балмор, проморгавший хаоситский культ, нашелся», — автоматически отметила про себя Риелан). В знакомых чертах что-то неуловимо изменилось, хотя лицо его еще не успели исказить мутации, неизбежно настигавшие всех, кто служил Темным Богам. И все-таки это был он.
Гвардейцы замерли, оторопело глядя на Риелан, идущую к Колдуну.
— Она свихнулась? — спросил Веркаде, ни к кому конкретно не обращаясь. — Он же ее сейчас убьет!
— Хуже, — мрачно ответил комиссар, щелкнув затвором болт-пистолета. — Намного хуже. Он перетянет ее к себе.
— Риела-а-ан! — закричал Эйнир, надеясь остановить ее. — Хольдар! Что ты творишь?! Сто-о-ой!
— Поздно, — Харнар поднял пистолет. — Прости меня, Риелан. Упокой Император твою душу.
Выстрелить он не успел. Колдун сделал неуловимое движение рукой, и голова комиссара лопнула как перезрелая ягода с громким «кр-р-рак!». Кровь, мозг и осколки костей фонтаном забрызгали гвардейцев.
— Ни хрена себе! — все четверо разом бросились на землю. Стрелять в Риелан или Колдуна никто больше не пытался, потому что между гвардейцами и псайкером возникла призрачная завеса, точная копия той, которой Хольдар защищала их по пути сюда.
Колдун стряхнул с пальцев иней, возникший от использования пси-энергии, и тут же забыл о существовании Эйнира и его солдат. Псайкер интересовала его куда больше.
— Ты удивлена, Риелан? — жесткие губы Глорвита тронула усмешка. — Малыш Тристен не сказал тебе, что Колдун, на которого ты охотишься — это я? Что ж, я его понимаю. Болтеру совсем не обязательно знать, в кого он стреляет. Но я все равно рад тебя видеть, хоть ты и пришла по мою душу. А Иви тоже здесь?
— Иви умерла, — с трудом разлепила губы Риелан. Где-то на краю сознания она поняла, что комиссар только что едва не убил ее, что Глорвит убил комиссара, но все это было совершенно неважно.
— Жаль, — вздохнул Глорвит. — Значит, нас троих уже больше никогда не будет.
Если бы Августус пытался издеваться над ней, если бы называл ведьмой и имперской тварью (сколько раз она слышала в свой адрес от многочисленных врагов и это, и много чего похлеще?), если бы сразу напал на нее — это было бы хорошо. Это было бы просто замечательно, потому что тогда Риелан сражалась бы с ним, не имея другого выхода. Однако он, похоже, был искренне рад ее видеть. И она уже знала, что сейчас предложит ей Глорвит. И до дрожи в коленках боялась этого предложения.
— Нас троих — тебя, меня и Иви, — больше не будет. Но снова можем быть мы двое, — почти ласково сказал он. — Какому-нибудь другому псайкеру я предложил бы жизнь, в которой его таланты ценят по достоинству, жизнь без недоверия и страха окружающих, без пистолета, приставленного к затылку. Тебе я такого не скажу, ты всегда была безразлична и к славе, и к недоверию. Ты всегда хотела только одного — чтобы рядом с тобой были те, кто тебя любит. Иди ко мне, девочка моя, и я дам тебе это. Ты же знаешь, из вас двоих я всегда больше любил тебя.
Двор училища поплыл и завертелся перед глазами у Риелан. За все годы, проведенные вместе, Глорвит ни разу не говорил ей о любви. Казалось, такого слова вообще не было в его лексиконе. «Провались ты в варп, Августус. Ты всегда знал меня лучше, чем кто бы то ни было. Лучше, чем Иви. Иногда лучше, чем я сама знала себя. Ты видишь меня насквозь. Ты знаешь, что я всегда буду любить тебя. И забуду я сейчас про Императора, про клятвы, про верность долгу, про четверых ребят у меня за спиной и про шестьсот ребят, которые сражаются и умирают в учебном корпусе. Про все забуду, лишь бы быть рядом с тобой».
— А... а если я откажусь? — слова застревали у нее в горле.
Название: Жертвоприношение
Автор: Narindol
Бета: Альре Сноу
Размер: миди, 10122 слов
Пейринг/Персонажи: ОЖП-псайкер, ОМП-инквизитор, ОМП-гвардейцы, ОМП-хаоситы
Категория: джен, гет, упоминается фемслэш
Жанр: драма, экшен
Рейтинг: R
Краткое содержание: служение Императору требует жертв. Служение Богам требует жертв. Какую жертву ты готов принести?
Предупреждения: насилие, каннибализм и кровавые хаоситские ритуалы
I. Инквизитор
Медицинский комплекс поражал воображение своими размерами. Калеб где-то читал, что его строили то ли во время, то ли сразу после грандиозной эпидемии. Строили, не экономя ни сил, ни средств, так что при желании в него можно было уложить половину населения столицы Стиона, и в мирное время жители планеты наверняка не раз задавались вопросом, зачем им такое громадное сооружение.
Но сейчас, после того, как по Стиону прокатилась разрушительная волна орочьего нашествия, от которой едва удалось отбиться, медкомплекс был заполнен под завязку.
Потянув за старомодную бронзовую ручку, Калеб открыл тяжелую дверь и окунулся в вестибюль, наполненный людской суетой, гамом, звоном стекла и металла, запахами лекарств, бинтов и дезинфекции — больничной атмосферой, неизменной для абсолютного большинства цивилизованных планет Империума.
Стоило людям заметить его, как гам и суета тут же стихли.
Если инквизитор ходит при параде, со всеми своими регалиями напоказ, то такое хождение дает один существенный плюс: ему открыты все двери. Но и один существенный минус тоже присутствует: добропорядочные имперские подданные при виде человека с инсигнией разбегаются кто куда, а те, кто не может убежать, нацепляют на лицо непроницаемую маску «Это сделал не я!»
Сегодня Калеба больше заботило открытие всех дверей. Поэтому его нисколько не огорчил тот факт, что с его появлением раненые и больные моментально исчезли в направлении своих палат, у врачей и медсестер тут же нашлись неотложные дела на другом конце здания, дежурная, сразу став ниже ростом, попыталась укрыться за своей стойкой, и даже сервиторы куда-то разъехались. Единственным, кому удалось сохранить остатки мужества, был немолодой грузный солдат в форме стионских Сил Планетарной Обороны. Судя по лазгану за спиной, на него была возложена почетная обязанность охраны входа в больницу, так что мужество приходилось проявлять волей-неволей.
— Здравствуйте, сэр, — подойдя к нему, солдат сотворил знак аквилы. — Чем могу быть полезен?
— Инквизитор Калеб Тристен, Ордо Еретикус, — представился Калеб, ответив на приветствие. — Могу я увидеть главного врача?
Главный врач, пришедшая через пару минут после того, как солдат позвонил по внутренней комм-сети, оказалась сухонькой пожилой женщиной с короткой стрижкой и красными от хронического недосыпа глазами.
— Здравствуйте, инквизитор. Хотите пройти в мой кабинет?
— Нет, спасибо, — Калеб прекрасно понимал, что больница забита ранеными, что дел у женщины сейчас по горло, и не хотел отрывать ее от этих дел. — У вас лечится после ранения одна девушка из Имперской Гвардии. Риелан Хольдар, псайкер Седьмого Зентарского пехотного полка.
— Есть такая, — судя по всему, среди пациентов было не так много псайкеров, поэтому врач без труда вспомнила ее. — Почти вылечилась, скоро выписывается. Вас провести в ее палату?
— Спасибо, я сам найду. Только номер скажите, — отвлекать персонал тоже не хотелось. Главный врач слегка улыбнулась, наверняка подумав про себя: «Какой вежливый инквизитор мне попался!»
— Хорошо, сейчас уточню номер. Простите мне мое любопытство, инквизитор... Псайкер что-то натворила?
— Нет, что вы, — Калеб сделал успокаивающий жест. — Просто хочу ее навестить. Мы с ней старые друзья.
В палате Риелан Хольдар не оказалось. Ее соседи — как и положено, смертельно перепугавшиеся при виде инквизитора, — сказали, что она пошла подышать воздухом во двор больницы, и Калеб направился туда.
Он сказал почти правду. Калеб и Риелан несколько лет служили вместе в свите инквизитора Августуса Глорвита. Почти — потому что настоящий друг у Хольдар всегда был только один. Вернее, подруга. Иви Фрайль, снайпер из все той же свиты Глорвита. Пять лет назад Августус пропал при загадочных обстоятельствах, поиски его не увенчались успехом, свита разошлась кто куда. Калеб вскоре получил печать и сам стал инквизитором, а Иви, которую Глорвит некогда забрал к себе из Имперской Гвардии, в Гвардию и вернулась, уведя с собой Риелан. С тех пор они не виделись. Калеб слышал, что подруги вместе служили в Седьмом Зентарском, а совсем недавно, когда ему понадобилось отыскать Хольдар, узнал о том, что Иви погибла год назад, что Седьмой Зентарский почти целиком сложил свои головы на Стионе во время отражения орочьего нашествия, но псайкер осталась жива.
Они давно не виделись и не были друзьями, однако неприязни между ними тоже никогда не было. Скорее, что-то вроде приятельства. Поэтому Тристен почти не сомневался — со Стиона он улетит вместе с Риелан.
Несмотря на то, что стионская зима была в самом разгаре, на улице было холодно и вовсю валил снег, желающих подышать воздухом в больничном дворике собралось предостаточно. Калеб посмотрел по сторонам: не мелькнут ли где знакомые рыжие кудри?
Желающие подышать воздухом, заметив инквизитора, тут же дематериализовались, поэтому нашлись кудри без труда. Их обладательница сидела на скамейке под елками, завернувшись в теплый плащ, и была единственной, кто не попытался спастись бегством. На первый взгляд, Риелан не слишком изменилась, разве что похудела, да волосы, выбивавшиеся из-под капюшона, стали длиннее. Когда Калеб подошел ближе и псайкер узнала его, на ее губах заиграла улыбка:
— Ка-а-алеб! Привет! Вот так встреча! Ты прямо настоящим инквизитором стал.
— Привет, Риелан, — улыбнувшись в ответ, Тристен наклонился к ней, легонько поцеловал в веснушчатую щеку и присел рядом. — А ты все хорошеешь.
— Инквизитором стал, а комплименты говорить так и не научился, — рассмеялась девушка. — У меня были сломаны три ребра, дырка в боку, я два месяца болтаюсь в госпитале, только-только выкарабкалась из всего этого, похудела, потому что раненых защитников Империума здесь кормят какой-то несусветной дрянью, так что слово «хорошеешь» — это сейчас не про меня. А еще после нашего последнего боя я неизвестно сколько провалялась в снегу без сознания, чуть не обморозилась, и теперь мне постоянно холодно.
— Раненые девушки тоже могут хорошеть, — выкрутился Калеб. — А стройность тебе идет. Здорово вам досталось тогда?
— Не то слово, — Риелан поморщилась, как от зубной боли. Воспоминания о последнем бое определенно не доставляли ей удовольствия. — Из полка от силы сто человек уцелело. Проклятый Стион... Год назад жизнь Иви забрал, теперь чуть не забрал мою.
О смерти Иви ей наверняка хотелось вспоминать еще меньше, но Тристен все же решился спросить.
— Риелан... Как она погибла?
Псайкер вздохнула. На лице ее теперь не было даже тени улыбки.
— Год назад здесь у них образовался какой-то еретический культ, который спровоцировал массовые бунты. С ними не могли справиться ни местные Арбитрес, ни СПО, поэтому на Стион отправили три роты нашего полка. Ну и нас с Иви в том числе. Мятежников мы разбили, логово культа нашли и уничтожили. Вот только в логове оказалась какая-то нурглитская гадость. Заразились все, кто там побывал. Я не была, потому уцелела. А Иви... в общем, через неделю после этого она умерла. В этом самом госпитале. И остальные тоже умерли. Врачи так и не смогли ничего сделать.
Она замолчала.
— Н-да, — Калеб вздохнул. — Прости, что заставил вспомнить. Вечная память нашему снайперу.
— Ничего, — мотнула головой Риелан. — Эти воспоминания и так всегда со мной, никуда мне от них не деться. Давай о чем-нибудь другом, Калеб. Ты ведь явно не просто так меня нашел и повидать прилетел.
И инквизитор перешел к делу.
— Слышала про Айрилию?
— Так, краем уха уже здесь в госпитале, — ответила Риелан. — Там, вроде бы, тоже какая-то ересь нарисовалась.
— Именно. Сначала там возник заговор против губернатора. Раскрыть его вовремя не успели, дело дошло до вооруженных столкновений в столице и в провинциях. Бунт подавили, заговорщиков поймали, осудили, некоторых казнили. И уже тогда начались сигналы, что губернатор как-то слишком изощренно подошел к вопросу казней. Потом пересмотрели дела тех, кто не был приговорен к смерти. Казнили еще и их. Потом начали ловить и казнить тех, кто открыто не выступал на стороне заговорщиков, но якобы тайно их поддерживал... В общем, не успели оглянуться, как казни превратились в человеческие жертвоприношения, верхушка айрилийского общества начала в открытую поклоняться темным богам, местные силовики нацепили символы Хаоса...
— Бывает, — пожала плечами псайкер, не раз сталкивавшаяся с подобными историями. — А инквизиторы на Айрилии водились?
— Да. Там был инквизитор Балмор, — теперь настала очередь Тристена недовольно морщиться. — Это он подал первый сигнал, что на планете начинает твориться какая-то ерунда. Потом исчез без следа. В общем, сейчас Имперская Гвардия отвоевывает планету у еретиков. Ну и Инквизиция в моем лице, конечно, имеет к этому некоторое отношение. На днях туда в качестве подкрепления направили Тринадцатый Веллонский пехотный полк, которому нужен хороший псайкер. Кандидата лучше тебя на эту роль не найти. Седьмой Зентарский после таких потерь расформируют, у тебя в любом случае будет новое место службы.
Риелан отряхнула с капюшона насыпавшийся снег и внимательно посмотрела на Калеба. Лицо ее выражало нескрываемый скепсис.
— Калеб, путешествие за псайкером для обычного полка Астра Милитарум через половину сектора — это анекдот. Инквизитор, решающий кадровые вопросы Имперской Гвардии — это анекдот вдвойне. Как говаривал Глорвит, «полуправда близка к истине, но все же не является таковой». Зачем тебе понадобилась именно я?
Тристен вздохнул. При всей внешней мягкости и податливости, Риелан была крайне упряма. Идею сослаться на то, что у Инквизиции есть тайны, которые ни к чему знать простому гвардейскому псайкеру, и сказать, что ее дело — ответить «Служу Императору!» и отправиться вместе с ним на Айрилию, он отмел в силу явной ее обреченности на неудачу.
— Среди еретиков есть псайкер, которого они зовут Колдуном. Важная персона. Культ на Айрилии возник с его подачи, он приложил руку к тому, что губернатор стал хаоситом и ко многим другим делам тоже. С еретиками гвардейцы и сами прекрасно разберутся, а вот Колдун — моя цель. И для победы над ним мне нужна ты. Я знаю тебя много лет, знаю твои способности и уверен, что ты справишься с этим лучше, чем кто бы то ни было.
— Давно бы так, — с видом победителя ответила Риелан. — Тринадцатый Веллонский я знаю, года два назад мы вместе воевали на Дорилее IV. Достойные ребята. Что ж, пополню их ряды и помогу справиться с этим Колдуном.
— Я знал, что ты не откажешь старому другу, — у Калеба был еще более довольный вид. — Сегодня вечером я тебя заберу, и мы отправимся на Айрилию.
— Старому другу? — хмыкнула псайкер — У инквизиторов, кажется, не бывает друзей?
— Разве? — возразил Тристен. — А как же Глорвит, Иви и ты?
Риелан встала со скамейки и принялась отряхивать снег с плеч.
— Если ты помнишь, Глорвит всегда и со всеми держал дистанцию. Даже с теми, с кем спал. А мы с Иви не были инквизиторами. Мы были в свите инквизитора. Это две большие и четыре маленькие разницы, — псайкер не удержалась и продемонстрировала ему высунутый язык.
— Ладно-ладно, уела, — Калеб шутливо поднял руки, признавая поражение. — Я знал, что ты не откажешь старому боевому товарищу. Такая формулировка тебя больше устроит?
— Да. Но только если старый боевой товарищ по дороге на Айрилию предоставит мне теплое одеяло, корабельную библиотеку и место для медитации.
II. Гвардеец
Карандаш в руке полковника Арк-Трувана уперся в большой четырехугольник, образованный на карте айрилийской столицы нескольким зданиями.
— Это — училище Экклезиархии, которое нам приказано занять завтра утром. Оно послужит хорошим плацдармом при наступлении на губернаторский дворец. Сейчас майор Улли из Сил Планетарной Обороны подробно расскажет нам, что училище собой представляет и с чем его едят.
Лейтенант Эйнир Арк-Тайр, командир третьей роты Тринадцатого Веллонского пехотного полка, поймал себя на мысли, что до сих пор не может привыкнуть к новому голосу полковника. После недавнего тяжелого ранения гортань Арк-Трувана вместе с голосовыми связками заменяла аугметика.
Полчаса назад Арк-Труван вернулся из главного штаба имперских войск на Айрилии и собрал командиров рот на совещание. В штаб он уезжал вместе со всегдашним спутником, комиссаром Харнаром, а обратно, помимо комиссара, привез Улли – сонного, похожего на тюленя майора СПО, который должен был послужить проводником веллонцев в лабиринтах городских улиц, рыжую девицу-псайкера по фамилии Хольдар, и первую боевую задачу для полка в этой кампании.
Увидев перед совещанием командиров рот, Хольдар обменялась приветственным кивком с капитаном Родриком Белларом, командиром первой роты и хорошим приятелем Эйнира. Арк-Тайр перебирал в памяти псайкеров, которые в разное время служили в полку, псайкеров из других частей, с которыми им приходилось сталкиваться, но девицы среди них не было.
— Откуда ты ее знаешь? — вполголоса спросил он Беллара.
— Дорилея IV, — так же тихо ответил Родрик. — Помнишь, мы тебе рассказывали про двух подружек из Седьмого Зентарского?
— А-а-а... — протянул Эйнир. — Это и есть их псайкер?
— Ага, — кивнул Беллар. — Теперь уже бывший.
При высадке на Дорилее IV Арк-Тайру не повезло. Его десантный бот подбили, жесткая посадка закончилась для лейтенанта поломанными ногами и необходимостью провести большую часть кампании на больничной койке. Хотя с таким же успехом можно было сказать, что ему повезло — для кого-то эта посадка закончилась сломанной шеей и кладбищем. Как бы там ни было, сражаться вместе с зентарцами Эйниру не довелось, и уже потом товарищи рассказали ему, что среди гвардейцев Седьмого полка были две девушки. «Снайпер и псайкерша. Снайпер блондинистая, повыше и постройнее, а псайкерша рыжая, пониже и пофигуристее. Обе симпатичные, но подкатывать к ним никто не рискнул — уж больно суровые девушки».
Майор Улли монотонным голосом рассказывал о том, что училище состоит из учебного корпуса, жилого корпуса, столовой, хозяйственных построек и внутреннего двора, показывал их на плане, говорил, что сейчас еретиков в училище нет, они отступили к губернаторскому дворцу. Эйнир слушал его, время от времени поглядывал по сторонам, стараясь не заснуть от этого бормотания, и наткнулся на мрачный взгляд комиссара, обращенный к СПОшнику. Харнара, судя по всему, изрядно раздражал и сам тюленеподобный Улли, и его манера изъясняться. Он так злобно буравил глазами майора, что Арк-Тайр не удержался от улыбки.
— У меня все, — пробубнил Улли.
— Благодарю, майор, — полковник, тоже едва не начавший клевать носом, всем своим видом выражал искреннюю радость от того, что его речь наконец-то закончилась. — Выступаем в пять тридцать. Авангард — первые три роты, общее командование ими осуществляет капитан Беллар. С вами будут комиссар Харнар, псайкер Хольдар и майор Улли в качестве проводника.
— Есть! — поднялся Беллар.
— Есть! — Хольдар и сонный майор-СПОшник последовали его примеру.
Комиссар, пользуясь своим статусом, вставать не стал и ограничился кивком.
— Вы занимаете училище и ждете подхода остальной части полка, — продолжил Арк-Труван. — Я буду с главными силами. Дальше, если все пройдет удачно, прощупываем оборону еретиков у губернаторского дворца...
Они совещались еще некоторое время, более подробно определяли задачи каждой из рот, разведчиков и подразделений поддержки, решали множество других вопросов, неизбежно сопровождавших действия такого сложного организма как полк Имперской Гвардии.
— Все свободны, — заключил полковник, когда вопросы были исчерпаны. — Всем, кроме караульных, ужинать и отдыхать. Разрешаю выдать личному составу амасек.
— Но в пределах нормы, — добавил комиссар, придав своему лицу максимально свирепое выражение. — Кого увижу пьяным — изничтожу на месте!
На выходе из штаба полка Беллар и Арк-Тайр догнали Риелан.
— Ну привет ближе, псайкер Хольдар, — улыбнулся ей Родрик. — Полковник говорил, что инквизитор обещал выделить нашему полку самого лучшего псайкера. Ты, стало быть, и есть лучший псайкер?
— И тебе привет ближе, капитан Беллар, — Хольдар улыбнулась в ответ. Похоже, она тоже была рада встретить старого знакомого. — Я не могу объективно оценивать свои способности. Придется полагаться на мнение инквизитора Тристена.
— Лейтенант Арк-Тайр, — представился Эйнир, протянув ей руку. — К сожалению, не смог познакомится с вами на Дорилее IV.
— Риелан Хольдар, — она пожала его ладонь и Эйнир удивился, как у нее могут быть такие ледяные руки, хотя на улице совершенно не холодно. — Можно просто Риелан и на ты. Рада знакомству.
— Ну вот что, — произнес Беллар. — Сейчас мы раздадим команды своему личному составу, солдаты будут ужинать, а ты где-то через полчаса приходи в расположение первой роты и найди меня. Тебе завтра с нами в бой, поучаствуешь в традиционном ритуале нашего полка.
Когда через полчаса Риелан отыскала Беллара, вокруг него уже собрались восемь остальных ротных командиров Тринадцатого Веллонского. Капитан вручил всем по маленькому металлическому стаканчику.
— Это и есть ритуал, — пояснил Родрик специально для Хольдар. — Накануне боя пьем ритуальный напиток под названием «Удар Сигизмунда». Сильным он придает еще большую силу, а слабых валит с ног.
Он разлил из фляжки «Удар Сигизмунда», и девять пар глаз с интересом взглянули на Риелан: свалится псайкер или нет.
— И дал Дорн Сигизмунду меч, и сказал: «Иди и убей всех!» И пошел Сигизмунд, и убил всех, — с подобающим пафосом в голосе процитировала Риелан какое-то сказание о легендарных временах Ереси Хоруса, вместе со всеми чокнулась металлическим стаканчиком и залпом выпила.
Стоило жидкости прокатиться по ее пищеводу, как псайкер задохнулась, глаза у нее едва не вылезли из орбит, а лицо стало пунцовым. Но без чувств Риелан все-таки не упала, и веллонцы приветствовали это радостным возгласами.
— Капитальная вещь, — осипшим голосом произнесла она, когда ей удалось отдышаться. — Даже спрашивать боюсь, из чего вы ее гоните.
— Не спрашивай, — ответил Беллар. — Все равно не ответим, это военная тайна. А теперь идем отдыхать, господа офицеры. И да поможет нам завтра Святая Терра.
III. Еретик
— Зубр, ты можешь сказать, почему выбрал Хаос?
Здоровяк с густой окладистой бородой и знаком Кхорна, вытатуированным на бритой голове, непонимающе уставился на Колдуна. Лицо его выражало напряженную мыслительную деятельность.
— Ну... Потому что Хаос — это сила. Я силу всегда уважал.
— Хаос — это сила здесь и сейчас, — поправил его Колдун. — В масштабах же Галактики Империум ничуть не слабее, иначе мы давным-давно взяли бы Терру и отключили царственного покойника от его трона. А вы, Вельдерхельм? Можете сказать, отчего выбрали Хаос?
Высокий сухощавый мужчина в форме айрилийской полиции с восьмиконечными звездами Хаоса, нашитыми вместо споротых аквил, ответил гораздо быстрее. Судя по всему, он уже задумывался над этим вопросом сам для себя.
— Хаос дает свободу.
— Точно! — Колдун многозначительно поднял палец. — Хаос лучше имперского закона тем, что не пытается спрятать суть человека под запреты, правила и ограничения, а дает ему свободу и позволяет быть таким, какой он есть. Стал бы наш почтеннейший Зубр кромсать людей и поедать их плоть во славу Кровавого Бога, если бы тяги к этому не было в нем изначально? А еще Хаос объединяет. Вот вы, Вельдерхельм, раньше были начальником отдела полиции, Зубр был главарем уличной банды, вы смертельно ненавидели друг друга. Теперь вместе служите Богам и делаете общее дело. Разве это не прекрасно?
Зубр по-прежнему ничего не понимал. Такие глубокомысленные размышления были слишком сложны для него. Вельдерхельм, скорее всего, не испытывал восторга от того, что делал общее дело со вчерашним бандитом, но промолчал. Его привычка не спорить с вышестоящими перешла на сторону Хаоса вместе с ним.
— Ладно, это была минута философии, — закончил с рассуждениями на отвлеченную тему Колдун. — Я иногда склонен. А теперь к делу. Ваши люди готовы?
Бывший преступник и бывший полицейский одновременно кивнули.
— Да, хозяин.
— Так точно, сэр, — привычка называть вышестоящих «сэр» тоже перешла на сторону Хаоса вместе с Вельдерхельмом.
— Отлично. Еще раз напоминаю: ваше дело, когда я скомандую, отрезать тех, кто влезет в училище, от остальных. Замкнули кольцо, держите его, ждете распоряжений. И твои парни, Зубр, не высовываются раньше времени. Вышли гвардейцы во двор, я дал команду — тогда убивайте их на здоровье. Никакой самодеятельности. Это понятно?
Оба снова кивнули и повторили свое «Да, хозяин — так точно, сэр».
— Если все понятно, тогда по местам, — Колдун сделал обоим знак уйти.
В комнате, раньше служившей спальней ректору училища Экклезиархии, помимо Колдуна остался только ученого вида паренек с очками в роговой оправе на тонком носу.
— Глушилку включай, как только стрельба начнется, — велел ему Колдун. — Все, ступай.
— Понял, хозяин, — поклонившись, паренек выскользнул за дверь.
«Всех по местам расставил, всем команды раздал. Впору чувствовать себя стратегическим гением. Почти что Воителем Хорусом».
Улыбнувшись своим мыслям, Колдун вышел из комнаты.
Еще несколько месяцев назад в этом здании жили десятки учителей и сотни учеников, стекавшихся на Айрилию со всего сектора. В учебном корпусе одни под руководством других постигали науку забивания человеческих мозгов кашей под названием «Имперское Кредо», чтобы после выпуска, растекшись по планетам и системам, нести губернаторам, чиновникам, торговцам, рабочим, фермерам и солдатам веру в величие трупа, восседающего на Золотом Троне. Когда правитель Айрилии отринул ложного Императора, сюда пришел Колдун, предложивший рабам царственного мертвеца сдаться. Они не пожелали, понадеявшись на то, что смогут отбиться. Напрасно.
Ректора училища Колдун собственноручно освежевал во славу Пантеона, остальным священникам, которых удалось взять живыми, воины Хаоса выпустили внутренности, а затем выложили их телами гигантскую восьмиконечную звезду на площади перед губернаторским дворцом. Некоторые из учеников до того впечатлились этим зрелищем, что сочли за лучшее примкнуть к победителям. Парень в очках, управлявший глушителем вокс-переговоров, был как раз из таких. Некоторые продолжали упорствовать. Что ж, поклоняющиеся истинным Богам знали много средств для того, чтобы смерть их не была легкой и быстрой.
Теперь бывшее училище должно было послужить ловушкой для новой партии рабов Трупа-на-Троне, в безграничной глупости своей полагавших, будто им удастся отвоевать Айрилию у сил Хаоса.
Отвечая короткими кивками на приветствия сновавших по коридорам жилого корпуса училища культистов и воинов, Колдун шел в подвал. Настало время узнать, что делают имперцы.
Атмосфера в подвале напоминала мясную лавку, к кислому кровяному духу примешивался тошнотворный запах человеческих выделений, и кто-нибудь неподготовленный, попав туда, лишился бы чувств, даже не успев рассмотреть окружающую обстановку. Но Колдун был более чем подготовленным. Запахи его не пугали.
Человек, растянутый на стене в центре сложной геометрической фигуры, нарисованной кровью, тем более не пугал его. Колдун сам его туда подвесил, сам оставил рядом с ним культистов, сам отдал им распоряжение поддерживать огонь в курительницах и следить, чтобы человек не умер раньше времени, чтобы оставался в сознании и чтобы боль не оставляла его ни на минуту.
Для применения пси-способностей псайкер мог использовать свои силы, но Колдун предпочитал делать это только в крайних случаях. Зачем расходовать собственную энергию, если под рукой есть практически дармовой ее источник? Надо только заставить этот источник страдать.
Прикосновения Хаоса по-разному воздействовали на людей. Кого-то они превращали в слюнявых идиотов, кого-то — в фанатиков, круглосуточно твердящих молитвы во славу Пантеона, кого-то — в необузданных развратников, кого-то — в безумных маньяков. Колдун общался с Великими Силами очень давно, но не считал себя никем из перечисленных. Насилие и жестокость никогда не были для него целью. Лишь средством.
Вынув из-за пояса изогнутый ритуальный нож, он подошел к жертве. За те несколько дней, что человек висел здесь, ему выжгли один глаз, отрезали уши, нос, одну ногу до колена, каждый раз следя за тем, чтобы он не истек кровью и не умер от болевого шока. Обнаженное тело его сплошь было покрыто порезами и ожогами. Тяжело дыша, он смотрел единственным уцелевшим глазом на Колдуна, и из горла его вырывалось только слабое сипение. Не осталось сил ни на крики, ни на проклятия.
Колдун бесстрастно окинул жертву взглядом, выбирая участок тела, пострадавший меньше других, взмахом ножа рассек кожу, подцепил ее и принялся сдирать узкой полосой. Сипение человека перешло в глухой утробный вой, лицо исказила гримаса невыносимой боли.
Сейчас силы требовалось чуть больше — значит, он должен страдать чуть сильнее. Когда человек все же умрет, его место займет другой. В углах подвала догнивали останки по меньшей мере десятка предшественников нынешней жертвы.
Зачерпнув достаточно энергии, Колдун мысленно потянулся к тому, кто был его Наблюдателем среди имперцев. Наблюдатель служил Хаосу, сохраняя при этом собственную личность, думал и говорил самостоятельно, но Колдун в любой момент мог оказаться внутри его сознания, смотреть его глазами и управлять его действиями. Сейчас Колдун увидел внутренности «Химеры» в голове колонны Тринадцатого Веллонского полка, неспешно двигавшейся по проспекту к училищу. Увидел сидящего напротив Наблюдателя мужчину с аккуратной щеточкой темных усов и капитанскими знаками различия, рядом с капитаном — обладателя гордого орлиного профиля в кожаном плаще и высокой комиссарской фуражке, а справа от комиссара — рыжеволосую веснушчатую девушку в балахоне псайкера. Память Наблюдателя послушно подсказала их имена. Капитан Родрик Беллар. Комиссар Иоаким Харнар. Псайкер Риелан Хольдар.
«Риелан Хольдар. Вот, значит, кого отправил по мою душу малыш Калеб. Или нет, не малыш Калеб. Калеб Тристен, инквизитор Ордо Еретикус — так, кажется, его теперь правильно титуловать? Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет. Думаю, ты будешь неприятно удивлен, Калеб».
Псайкер, до этого погруженная в свои размышления и сосредоточенно глядевшая куда-то в пол, подняла глаза. Будто почувствовала, что его мысли обращены к ней. Колдун нацепил на лицо Наблюдателя улыбку, Риелан в ответ принялась сверлить его пристальным взглядом. Смотри-смотри, девочка. Все равно не разгадаешь.
— Скоро будем на месте, — сказал Колдун голосом Наблюдателя, обращаясь к Беллару. — Но техника во двор училища не пройдет, там ворота забаррикадированы.
— Да, я помню, — капитан бросил быстрый взгляд на карту, которую держал в руках. — Разведчики уже должны быть в учебном корпусе. Надо проверить, как там у них дела.
Колдун отключился от Наблюдателя. Он тоже собирался узнать, как дела у гвардейцев-разведчиков.
— Хозяин, они вышли из учебного корпуса во двор, — зашипел вокс голосом кого-то из воинов.
— Хорошо.
Сейчас ему снова понадобятся силы. Придется выработать висящего на стене до самого дна и велеть воинам, чтобы они притащили нового. Или приказать кому-нибудь из культистов занять его место — они с радостью пойдут на это ради служения Богам.
Колдун полоснул жертву ножом по горлу, исторгая темно-красный фонтан крови. Ощутил колебания варпа — Имматериум реагировал на боль умирающего человека. Как раз достаточно для того, чтобы и в этот раз не тратить собственные силы. Закрыл глаза, мысленно представляя себе трех солдат в темно-зеленом, настороженно передвигавшимся сейчас по внутреннему двору училища — мимо столовой, мимо пустого пьедестала, рядом с которым валялась сброшенная и разбитая статуя святой Айрилии, покровительницы планеты, названной в ее честь, мимо беседки с фонтаном, ко входу в трехэтажное кирпичное здание жилого корпуса. Ощутил ауры этих солдат, коснулся их разума.
И в тот момент, когда разведчики вошли в корпус, когда увидели вокруг десятки еретиков, когда должны были начать стрельбу, предупредить своих об опасности, их глаза остекленели.
Опустив лазганы, все трое деревянной походкой зашагали в подвал. Прямиком к нему.
Несколько воинов Зубра, головы которых были отмечены такими же татуированными символами Бога Крови, что и у предводителя, отправились за ними, предвкушая поживу.
Колдун открыл глаза. Разведчики, спустившись в подвал, уставились на него с безразличными, ничего не выражающими лицами. Как будто их абсолютно не заботили колдуны, культисты и человеческие жертвоприношения.
— Марка-3, Марка-3! — попытался дозваться их по воксу кто-то из своих. — Это Марка-1. Что там у вас? Вы где?
— Мы в жилом корпусе, — бесцветно ответил один из трех, вероятно, старший. — Здесь никого нет, Марка-1. Все чисто.
— Хорошо, Марка-3. Мы на подходе. Конец связи.
— Конец связи, — разведчик, повинуясь мысленной команде Колдуна, снял шлем и положил его на пол. Рядом со шлемом — лазган. Снял бронежилет. Двое других последовали его примеру.
— Умницы, — ухмыльнулся Колдун. — Рад был познакомиться, парни. А теперь прощайте.
— Аве домини Кхорн! — боец Зубра ликующе заорал, вцепился зубами в незащищенное горло гвардейца, начал жадно глотать хлынувшую кровь. Еще один взмахом топора снес голову второму разведчику. Еще один воткнул нож между лопаток третьему. И все разом набросились на их тела, разрывая и втискивая в рот кровоточащую плоть.
Подходило время захлопывать ловушку, да и смотреть на это пиршество он не имел никакого желания, так что уже собрался подняться наверх, когда услышал настойчивый мысленный зов Наблюдателя. Колдун отозвался, потянулся к его сознанию и вновь очутился в чужой голове. Как раз для того, чтобы увидеть заполненный гвардейцами коридор на первом этаже учебного корпуса и услышать отчаянный крик псайкера:
— Не ходите во двор! Это ловушка! Стойте!
Беллар недоверчиво посмотрел на нее:
— С чего ты взяла?
— Задним местом почувствовала! — зло бросила псайкер, позабыв и про субординацию, и про вежливость. — Оно у меня хорошо улавливает грядущие неприятности. В жилом корпусе еретики. Наши разведчики уже мертвы. Просто поверь мне, Родрик!
На лице капитана отразилось сомнение, но он, судя по всему, привык доверять псайкерам, которые видят то, чего не видят остальные, и все же скомандовал:
— Во двор не выходить! Занимаем оборону здесь!
Двое других офицеров (Колдун извлек из памяти Наблюдателя их имена: лейтенанты Арк-Гирад и Арк-Тайр) велели то же своим солдатам, и гвардейцы засуетились, громоздя возле окно баррикады из мебели и всего, что попадалось под руку, устанавливая стабберы, гранатометы и хеллганы, занимая позиции для стрельбы.
— А теперь ты можешь сказать, что происходит, Хольдар? — три пары глаз обратились к псайкеру.
«Девочка что-то поняла, — подумал Колдун. — Сейчас ткнет пальцем в Наблюдателя и скажет, что он шпионил за ними». По-хорошему сейчас можно было бы приказать телу Наблюдателя, лишенному собственной воли, бежать во двор, а воинам Хаоса — прикрыть его огнем из окон жилого корпуса, но Колдуну хотелось видеть происходящее у имперцев как можно дольше. Наблюдатель все равно был ему больше не нужен, им можно было и пожертвовать.
— Буквально через минуту расскажу, — Хольдар переглянулась с комиссаром. Эти двое, несмотря на общеизвестную взаимную неприязнь политофицеров и псайкеров, похоже, нашли общий язык. Хотя бы временно.
Наблюдатель ощущал опасность. Его сознание, придавленное могучей волей Колдуна, встрепенулось. Он не хотел умирать. Он взывал о спасении. Но Колдун удержал его и заставил стоять на месте, когда комиссар одним движением преодолел расстояние, разделявшее их, и зажал Наблюдателя в стальном кольце своих рук, прошипев на ухо: «Не дергайся!»
— У нашего дорогого проводника телепатическая связь с кем-то из еретиков, — объяснила Хольдар. — Я это начала ощущать еще по дороге сюда, а теперь не сомневаюсь. Этот кто-то прямо сейчас смотрит на нас его глазами.
— Как живая телекамера, что ль? — догадался Арк-Гирад.
— Вроде того, — Хольдар подошла к Наблюдателю совсем близко, и Колдун ощутил прикосновение пальцев псайкера к его лицу. — Ну-ка, приятель, посмотри мне в глаза...
«Все, трансляция окончена». Он послал в мозг Наблюдателя импульс, приказывающий ему умереть, и покинул его сознание, возвращаясь в свое тело.
Запах мясной лавки в подвале стал еще сильнее. К останкам жертв, замученных для получения магической силы, добавились следы недавнего каннибальского пиршества воинов Зубра.
Колдун перешагнул через них по пути к выходу. Культисты у него за спиной запели гимн во славу Темных Богов.
— Вельдерхельм, начинайте, — скомандовал Колдун по воксу. — Зубр, ты тоже.
«Ты, конечно, умная девочка, Риелан. Только твоих друзей это не спасет. Встречай меня».
IV. Псайкер
В воздухе стоял густой запах пороха, крови и нагретого металла. Толстые стены учебного корпуса пока еще выдерживали шквальный огонь еретиков, но кое-что смертоносное влетало через окна, собирая свою жатву. Гвардейцы старались не оставаться в долгу — ухали гранатометы, стучали тяжелые стабберы, лазганы с пронзительным «п-и-и-иу» посылали на противоположную сторону двора ответные подарки. Однако хаоситы превосходили их в огневой мощи, и это было очевидным. Уже не один солдат, рискнувший на секунду выглянуть в оконный проем чтобы прицелиться получше, в следующую секунду валился на пол, истекая кровью.
Медики хотели приспособить для раненых подвал — самое безопасное место в корпусе, но несколько молодых санитаров, спустившихся туда, моментально выскочили обратно, борясь с приступами тошноты:
— Там еретики жертвы приносили. Весь подвал в крови и выпотрошенные люди по стенам развешаны!
— Ну так поснимайте их! — рявкнул командир медицинского взвода. — Мертвецов никогда не видели?
И санитары отправились назад.
За годы, проведенные в свите Глорвита, и позже в Имперской Гвардии, Риелан попадала во множество переделок. Переживать ощущение «все пропало, нам конец» ей тоже приходилось неоднократно. Последний раз — на Стионе, когда варбосс Коргат повел своих орков в последнее наступление, и заснеженная равнина перед траншеями, в которых сидели остатки Седьмого Зентарского полка, была от горизонта до горизонта запружена толпами зеленокожих, стреляющих, размахивающих топорами и орущих «Ва-а-а-агх!». Риелан хорошо помнила свои мысли в этот момент: «Отвоевались... Долбаная планета, как я ее ненавижу, будь она проклята!»
Сейчас в учебном корпусе сражались три полных роты, потери у них пока что были чисто символическими, никаких признаков паники не наблюдалось и ощущение «все пропало» псайкера не посещало. Но по здравому размышлению ситуация была очень неприятной. Веллонцы угодили в ловушку, Колдун (или кто там командовал хаоситами) переиграл их вчистую, и единственное, что спасло гвардейцев от полного и немедленного разгрома — что они не сунулись во двор училища и их не успели перестрелять на открытом пространстве.
«Никогда не могла понять этого парадокса, — подумала Риелан. — Размягчение мозга от скверны наступает у еретиков, а глупости почему-то делаем мы».
— В общем, сунули руку прямо в осиное гнездо, и теперь надо соображать, как бы вытащить ее не сильно покусанной, — капитана Беллара, судя по всему, сейчас тоже одолевали мысли о чем-то подобном.
Три офицера и комиссар, расположившись в коридоре, собрали импровизированный военный совет. Риелан могла бы присоединиться к солдатам и швырять в еретиков молниями, но такого приказа ей никто не отдавал, поэтому она решила поберечь силы и остаться рядом с командирами. Молнии сейчас ничуть не лучше лазерных лучей, пуль и гранат, а пси-способности им еще понадобятся. Вряд ли Колдун после гибели своего наблюдателя оставит их в покое.
— Как связь? — Беллар бросил взгляд на связиста, пытавшегося оживить свою рацию.
— Пока глухо, сэр. И воксы наши не работают, — неутешительно доложил тот.
Со стороны фасада училища тоже доносилась стрельба. Там веллонцы, занявшие круговую оборону, вели бой с хаоситами, отрезавшими их роты от остального полка.
— Итак, что мы имеем? — снова обратился к остальным Беллар. — Сейчас еретики в жилом корпусе еще немного постреляют, пойдут в атаку, прорвутся сюда и передавят нас как котят. Хрена с два мы их остановим — сами видите, с той стороны лупят так, что в окна высунуться очень проблематично. Техника у нас вся на улице возле центрального входа, загнать во двор ее нельзя, потому что баррикаду в воротах под огнем никак не уберешь, да и смысла нет. Во дворе ее просто сожгут.
В стену с оглушительным грохотом ударил заряд гранатомета, едва не пробив в ней брешь. Еретики словно подтвердили, что у них есть чем сжечь «Химеры» гвардейцев. С потолка не переставая сыпалась штукатурка.
— Значит, либо мы прорываемся назад к своим, либо остаемся здесь и погибаем, — высказал свое мнение Арк-Гирад, командир второй роты. — Других вариантов я не вижу.
— Никаких «назад к своим», — отрезал комиссар Харнар, заскрипев зубами. — Нам велели взять училище — мы возьмем училище. Чтобы нашим потом не приходилось брать его еще раз.
— Ну так нашим все равно придется брать училище еще раз, если мы все здесь ляжем! — воскликнул Арк-Гирад.
— Стоп! — пресек начинающийся спор Беллар. — Ложиться здесь мы не будем. Надо самим атаковать тех, что в жилом корпусе, пока остальной полк будет нас деблокировать. Я не верю, что полковник нас бросит.
— Атаковать через двор? — непонимающе уставились на него оба офицера и комиссар.
— Если ты прикажешь, я готов повести своих ребят, — сказал Эйнир. — Но мы пройдем самое большее метров двадцать, потом нас всех перебьют. Ты же сам сказал: высунулся из укрытия — уже, считай, труп, а укрытий во дворе нет. И техники у нас нет.
— У нас есть кое-кто получше всякой техники, — Беллар повернулся в сторону Риелан, — Хольдар, ты умеешь делать щит?
«Ну наконец-то и обо мне вспомнили!» Псайкер подошла поближе, чтобы не перекрикивать стрельбу.
— Конечно. Но три роты, да еще и под таким обстрелом, я щитом не накрою. У меня просто сил не хватит.
— Да это понятно, что не хватит, — кивнул Родрик. — А сколько сможешь прикрыть с гарантией?
— Со мной вместе — человек шесть, — Риелан и раньше приходилось защищать от вражеского огня гвардейцев, идущих в атаку, так что она знала свои возможности.
— Хорошо, — еще раз кивнул он. — Значит, мое предложение таково: Риелан прикрывает пятерых бойцов, они доходят до жилого корпуса, максимально отвлекают хаоситов на себя и пытаются прорваться вовнутрь. В это время мы атакуем и надеемся, что по нам будут стрелять не так сильно. Не Император весть какой план, только иного выхода у нас нет. Их атаку нам не отбить.
Чего-то подобного псайкер и ожидала. Нельзя было сказать, что она испугалась, но неприятный холодок по позвоночнику пополз. «Допустим, мой щит выдержит, мы доберемся до жилого корпуса, отвлечем еретиков на себя и дадим остальным возможность пересечь двор с минимальными потерями. А вот останемся ли мы живы после такого героического поступка? Если нас начнут расстреливать в упор изо всех стволов, щит не спасет».
Но эти предательские мысли она прогнала. В конце концов, и не из таких передряг выбиралась. Эх, был бы здесь Глорвит, Иви, а еще лучше — оба сразу... Тогда бы точно все прошло как по маслу. Но Иви мертва, Глорвит давно исчез, так что придется совершать подвиги самой. Вернее, не самой — сейчас ей подберут компанию.
— Согласен, — комиссар, выслушав предложение Беллара, особо не раздумывал.
— Самоубийство, но я тоже согласен, — присоединился к нему Арк-Гирад. — Иного выхода и в самом деле нет.
— Я даже согласен стать одним из этих пятерых, — на этот раз Эйнир, похоже, твердо решил не повторять истории с Дорилеей IV и не пропускать самого интересного. — Возьму еще четырех бойцов, и да поможет нам Святая Терра.
— Трех бойцов, — поправил Харнар. — Я тоже пойду.
При этом он бросил многозначительный взгляд в сторону Риелан. «Я будут тебя контролировать, псайкер, а то мало ли чего ты там наколдуешь рядом с еретиками», — явственно читалось в нем. Хольдар взгляд заметила, но проигнорировала. Хочешь — контролируй, у тебя служба такая.
— А ты что скажешь, Хольдар? — Беллар счел нужным дать высказаться и ей.
— Это почти такое же безумие, как боевое применений фенрисийских полярных оленей, — честно ответила псайкер, — Но может и сработает. Именно потому, что безумие.
Они бегом спустились на первый этаж. Арк-Тайр позвал трех солдат из своей роты: Веркаде, здоровяка-сержанта с добродушным простоватым лицом типичного жителя аграрной планеты, и двух хмурых молчаливых братьев-близнецов по фамилии Мостерт. В двух словах объяснил им задачу. Близнецы коротко ответили «Есть!»; даже если они испытывали какие-то эмоции, на их лицах они никак не отразились. Сержант же явно имел что сказать по поводу всей этой затеи, но посмотрел на комиссара и счел за лучшее промолчать.
Выбираться наружу предстояло через большое окно, которое гвардейцы до половины забаррикадировали стульями, столами и прочей мебелью, а на баррикаде установили стаббер. Стоявший за ним солдат сейчас бил по жилому корпусу короткими очередями.
— Идем по правой стороне двора, вдоль столовой, — Эйнир указал остальным на одноэтажное здание с огромными пустыми глазницами выбитых окон. — За три четверти пути до жилого корпуса есть беседка с фонтанчиком. Посидеть возле него вряд ли удастся, но укрыться за ее стенами и передохнуть пару минут — вполне. Растаскивайте баррикаду, парни. Мы выходим.
— А-а-а! Твою же мать! — стоило паре солдат начать оттаскивать мебель, как одного из них настиг луч из вражеского лазгана, оторвавший ему руку у самого локтя. Конечность, разбрызгивая кровь, улетела куда-то в сторону, к раненому бросились товарищи.
«Придется ставить щит еще внутри», подумала Риелан и сконцентрировалась, полуприкрыв глаза. В нескольких шагах от них, у самого оконного проема, воздух заколебался, как будто в сильную жару, и соткался в прозрачный купол.
— За этот купол — ни ногой, — предупредила псайкер.
— Догадались, не маленькие, — проворчал сержант.
— Я знаю, что не маленькие, но все равно обязана напомнить, — Риелан вопросительно взглянула на Арк-Тайра и Харнара. — Идем?
— Идем, — кивнул офицер.
«Риелан...»
Псайкер оглянулась по сторонам, услышав, как кто-то зовет ее. Тихий голос. Кажется, знакомый, но такой тихий, что не различишь, кому он принадлежит.
— Что такое? — Гвардейцы и комиссар удивленно посмотрели на нее.
— Н-н-нет, ничего, — мотнула головой Риелан, убедившись, что к ней никто не обращается — Показалось просто.
По одному они выскользнули через окно. Едва оказались на квадратных бетонных плитах двора, как их тут же заметили. Несколько лазерных лучей ударили в псионический щит Риелан и бессильно погасли.
— Двинулись! — скомандовал комиссар, и их маленький отряд начал свое движение.
«Риелан... — псайкер снова услышала все тот же голос. Тихий, вкрадчивый, но слышный лучше, чем грохотавшие вокруг выстрелы и взрывы. — Иди ко мне, Риелан..»
«Это у меня в голове, — поняла псайкер. — И это с той стороны, варп бы их всех разодрал!.. Ну, мы и так к вам идем, зачем меня еще звать? Только наш приход не сулит вам ничего хорошего».
Псайкер начала читать литанию, и голос тут же замолк.
«Император, одари меня Твоим праведным гневом и Твоей яростной силой. Да стану я бурей, что сметет врагов, оскорбляющих Твой взор».
Лазерных лучей, ударяющих в щит, становилось все больше. Комиссар, Эйнир и его солдаты несколько раз выстрели в ответ, стараясь попасть в окна жилого корпуса.
«Риелан... Иди ко мне... Иди ко мне...» — голос зазвучал снова.
«Дай мне сил исполнить свой долг и истреби тех, кто ищет, как помешать мне», — псайкер беззвучно шевелила губами. Харнар, не переставая стрелять, покосился на нее. Будто слышал, что происходит у Риелан в голове.
«Не страшно мне зло, и смерть не страшна, ибо Император придет за мной».
«Иди ко мне... Иди ко мне...», — зов становился все настойчивее, все громче, Риелан показалось, что она начинает узнавать его, и она не поверила своим ушам. Это был голос Глорвита.
«Проклятый Колдун, только бы добраться до тебя! Я тебе покажу, как копаться у меня в голове и изображать дорогих мне людей!»
Справа тянулось мертвое пустое здание столовой. По счастью, там врагов не было и оттуда никто не стрелял. Со стороны еретиков ухнул гранатомет, но гранате тоже не удалось пробиться через щит. За гранатой последовала целая очередь из стаббера. С тем же успехом.
— Чувствую себя долбаным криговцем, — пробасил сержант Веркаде, сняв удачным выстрелом хаосита, вставшего в окне в полный рост. — Где мой противогаз?
Риелан хихикнула, на секунду оторвавшись от чтения литании. Солдаты Корпуса Смерти с планеты Криг отличались запредельным, даже по меркам Имперской Гвардии презрением к гибели и особенным снаряжением, в которое непременно входил противогаз.
— Уф... — наконец-то добравшись до полуразрушенной беседки, они смогли выдохнуть.
— Надо же, все целы, — Эйнир взглянул на братьев по оружию и убедился, что никто не пострадал. — Спасибо, Риелан. Если так дальше пойдет, то мы, может быть, переживем этот бой.
— Ага... — рассеяно кивнула Хольдар.
«Иди ко мне. Иди ко мне. Ко мне...»
Голос у нее в голове заслонил все остальные звуки. Литания, которую Риелан твердила про себя, оборвалась на полуслове. Не было ничего, кроме этого зовущего голоса. Как завороженная, она вышла из-за спасительной стены беседки. Не пригибаясь, позабыв про щит, про то, что из окон жилого корпуса продолжал извергаться смертельный поток огня, про то, что сейчас еретики заметят ее и разнесут в клочья залпами из всего, что стреляет.
Ни единого выстрела в ее сторону не прозвучало, будто враги неожиданно утратили к ней всякий интерес. Потому что до Риелан добрался тот, кто звал ее, кому принадлежал голос. И она увидела его.
«Нет. Нет. Нет! Нет!!! Этого не может быть. Это морок. У меня галлюцинации». Псайкер крепко зажмурилась. Снова открыла глаза. «Не-е-ет!»
— Я знал, что ты придешь. Здравствуй, девочка моя.
Перед ней стоял инквизитор Августус Глорвит.
Хотя теперь правильнее было бы сказать «бывший инквизитор». Инсигния висевшая у него на груди, была расколота в знак отрицания прошлого, а поверх нее топорщился во все стороны острыми концами медальон в виде Звезды Хаоса, плечи Глорвита покрывал плащ, в материале которого без труда угадывалась выделанная человеческая кожа, к поясу были приторочены листы пергамента со змеящейся рукописной вязью еретических заклинаний, а поверх этих листов на позвякивавшей цепи была прицеплена высушенная голова («Вот и злосчастный инквизитор Балмор, проморгавший хаоситский культ, нашелся», — автоматически отметила про себя Риелан). В знакомых чертах что-то неуловимо изменилось, хотя лицо его еще не успели исказить мутации, неизбежно настигавшие всех, кто служил Темным Богам. И все-таки это был он.
Гвардейцы замерли, оторопело глядя на Риелан, идущую к Колдуну.
— Она свихнулась? — спросил Веркаде, ни к кому конкретно не обращаясь. — Он же ее сейчас убьет!
— Хуже, — мрачно ответил комиссар, щелкнув затвором болт-пистолета. — Намного хуже. Он перетянет ее к себе.
— Риела-а-ан! — закричал Эйнир, надеясь остановить ее. — Хольдар! Что ты творишь?! Сто-о-ой!
— Поздно, — Харнар поднял пистолет. — Прости меня, Риелан. Упокой Император твою душу.
Выстрелить он не успел. Колдун сделал неуловимое движение рукой, и голова комиссара лопнула как перезрелая ягода с громким «кр-р-рак!». Кровь, мозг и осколки костей фонтаном забрызгали гвардейцев.
— Ни хрена себе! — все четверо разом бросились на землю. Стрелять в Риелан или Колдуна никто больше не пытался, потому что между гвардейцами и псайкером возникла призрачная завеса, точная копия той, которой Хольдар защищала их по пути сюда.
Колдун стряхнул с пальцев иней, возникший от использования пси-энергии, и тут же забыл о существовании Эйнира и его солдат. Псайкер интересовала его куда больше.
— Ты удивлена, Риелан? — жесткие губы Глорвита тронула усмешка. — Малыш Тристен не сказал тебе, что Колдун, на которого ты охотишься — это я? Что ж, я его понимаю. Болтеру совсем не обязательно знать, в кого он стреляет. Но я все равно рад тебя видеть, хоть ты и пришла по мою душу. А Иви тоже здесь?
— Иви умерла, — с трудом разлепила губы Риелан. Где-то на краю сознания она поняла, что комиссар только что едва не убил ее, что Глорвит убил комиссара, но все это было совершенно неважно.
— Жаль, — вздохнул Глорвит. — Значит, нас троих уже больше никогда не будет.
Если бы Августус пытался издеваться над ней, если бы называл ведьмой и имперской тварью (сколько раз она слышала в свой адрес от многочисленных врагов и это, и много чего похлеще?), если бы сразу напал на нее — это было бы хорошо. Это было бы просто замечательно, потому что тогда Риелан сражалась бы с ним, не имея другого выхода. Однако он, похоже, был искренне рад ее видеть. И она уже знала, что сейчас предложит ей Глорвит. И до дрожи в коленках боялась этого предложения.
— Нас троих — тебя, меня и Иви, — больше не будет. Но снова можем быть мы двое, — почти ласково сказал он. — Какому-нибудь другому псайкеру я предложил бы жизнь, в которой его таланты ценят по достоинству, жизнь без недоверия и страха окружающих, без пистолета, приставленного к затылку. Тебе я такого не скажу, ты всегда была безразлична и к славе, и к недоверию. Ты всегда хотела только одного — чтобы рядом с тобой были те, кто тебя любит. Иди ко мне, девочка моя, и я дам тебе это. Ты же знаешь, из вас двоих я всегда больше любил тебя.
Двор училища поплыл и завертелся перед глазами у Риелан. За все годы, проведенные вместе, Глорвит ни разу не говорил ей о любви. Казалось, такого слова вообще не было в его лексиконе. «Провались ты в варп, Августус. Ты всегда знал меня лучше, чем кто бы то ни было. Лучше, чем Иви. Иногда лучше, чем я сама знала себя. Ты видишь меня насквозь. Ты знаешь, что я всегда буду любить тебя. И забуду я сейчас про Императора, про клятвы, про верность долгу, про четверых ребят у меня за спиной и про шестьсот ребят, которые сражаются и умирают в учебном корпусе. Про все забуду, лишь бы быть рядом с тобой».
— А... а если я откажусь? — слова застревали у нее в горле.
(продолжение в комментариях)
@темы: Вархаммер, Cryptic Writings, In Battle
-
-
24.10.2016 в 16:14-
-
24.10.2016 в 16:15-
-
24.10.2016 в 16:16