Криган Старк и его жены

Помните, была в истории Семи Королевств такая выдающаяся личность - лорд Криган Старк? В финале таргариеновских династических разборок, известных как Танец Драконов, он появился на Юге во главе армии суровых северян, гневно воскликнул "Вашу мать, что за бардак вы тут развели?!", тяжелой старковской дланью навел порядок, после чего удалился обратно на Север. Эти события коротко описаны в путеводителе "Мир Льда и Пламени", а чуть более подробно - в повести "Принцесса и королева".
Так вот, эту выдающуюся личность наконец-то визуализировали. Сделала это артер из Франции Maryon B.:



Лорд Криган здесь изображен со своими женами. Слева направо: Арра Норри, Алисанна "Черная Али" Блэквуд и Линара Старк. Это не значит, что у него их было три одновременно - Север никогда не отличался такой вольностью нравов =) Просто Криган прожил так долго, что пережил нескольких супруг. И детей у него, соответственно, было много - пять сыновей, пять дочерей.

Обзорам

[J]Narindol[/J] <a href="http://narindol.diary.ru/p212456237.htm">делится</a> артом с Криганом Старком и его женами.

@темы: A Song of Ice and Fire

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мельница "36,6"

Выбор Дворца студентов Юракадемии в качестве площадки для выступления Мельницы сначала вызвал у меня скепсис. Во время моей учебы разные концерты там проводились регулярно, но это было нечто институтское, любительское и самодеятельное, поэтому как-то сложилось впечатление, что для профессиональных коллективов это ни разу не подходящий зал. Ан нет, оказалось, что очень даже подходящий. Он гораздо уютнее Оперного театра или клубов, а качество здешнего звука на две головы выше, чем в ККЗ "Украина", и Мельнице подошел как нельзя лучше. Усеченному составу Мельницы, если быть совсем точным, потому что к нам приезжали Хелависа и Вишняков с акустической программой "36,6" (названа по количеству струн на арфе и гитаре соответственно).
Акустика - это всегда палка о двух концах. Некоторые вещи, будучи лишенными всяческих сложных аранжировок, звучат куда лучше, чем со множеством инструментальных изысков и наворотов. Некоторым наоборот, ощутимо не хватает "мяса". В сегодняшней "мельничной" программе оказались примеры как первого, так и второго. "Дорога сна", "Королевна", "Далеко" или "Бродяга", сыгранные в минималистичном варианте а-ля сольные концерты Хелависы, просто очаровательны. В "Прощай" же или "Обряде" настойчиво просилась виолончель из альбомной версии, а в "Колесе" - барабаны и примоченные гитары. Но песен, которые в акустике звучат хорошо, все же оказалось подавляющее большинство. Не в последнюю очередь благодаря тому, что фронтвумен и гитарист Мельницы сегодня определенно были в ударе и щедро делились с народом позитивной энергетикой.
Сэт-лист - практически мечта. "Практически" потому, что так хотелось, чтобы сыграли еще это, и это, и то, но концерт, к сожалению, не резиновый. Однако все равно нашлось место и нетленной классике, и самому-самому лучшему с последних двух альбомов, и сольным Хелависиным вещам, и кельтике с "Новых ботинок", и приятным сюрпризам, в качестве которых выступил целый блок каверов, сыгранных в середине концерта. Местами очень неожиданных каверов =)

1. Дорога сна
2. Дороги
3. Далеко
4. Голубая трава
5. Королевна
6. Королевская охота
7. Кицунэ
8. Бродяга
9. соло Вишнякова
10. '39 (кавер Queen)
11. Dust In The Wind (кавер Kansas)
12. Try (кавер Pink)
13. Немного огня (кавер Пикника)
14. Улетай (кавер Калинова Моста)
15. Список кораблей
16. Изольда
17. Никогда
18. Любовь во время зимы
19. Black Is The Colour (Of My True Love's Hair)
20. Двери Тамерлана
21. Дракон
22. Обряд
23. Колесо
24. Тристан
25. Война
26. Прощай

На бис:
27. Cowboi
28. Lord Franklin

В общем, концерт удался и подарил множество положительных впечатлений. В ноябре пообещали вернуться полным составом - пропускать никак нельзя, ящитаю.

Отдельное большое спасибо  ElenStar за составленную компанию =)

@темы: Музыкальное

---

Blackresurrection. Альпийские пейзажи

Девушка с ником blackresurrection живет на северо-западе Италии, в Пьемонте, и фотографирует альпийские ландшафты. Но по абсолютному большинству ее фотографий никогда не скажешь, что это Италия - любовь фотографа к блэк-металу накладывает свой отпечаток на стилистику, и от ее работ прямо-таки веет холодом и суровостью, которые в массовом сознании совсем не ассоциируются с теплым Средиземноморьем. Названия фотографий авторские.

Above lands of clouds:



Hvis Lyset Tar Oss:

Продолжение

Silver:



Over old hills:



Here I die:



Two sides:



Land of the dead:



Through the vast cold lands:



Secret land:



Filled by frost:



И сама автор. Работа называется "Poltergeist":

@темы: Ня, смерть!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Кровь, черепа и романтика

Как-то так сложилось, что времена Ереси богаты на пары "космодесантник/смертная женщина". Ну, условные пары, конечно; с поправкой на своеобразное устройство психики Астартес и своеобразное же их отношение к окружающим. Но ведь шипперить-то хочется, и авторам книг в том числе =) Поэтому у нас есть Локен и Мерсади (спасибо Абнетту за наше счастливое все), Гарро и Эуфратия (спасибо Сваллоу за наше счастливое все), Аргел Тал и Кирена, Кхарн и Лотара, Севатар и Тайе (спасибо АДБ все за то же). Из всего этого многообразия мои личные фавориты - Кхарн и Лотара. Ежели после прочтения "Предателя" кто их не зашипперил, то у этого человека просто нет сердца, ящитаю =)
Поэтому вот вам пара артов с ними и один боянистый, но все равно замечательный комикс =)



(c) Magnifigal

Больше Кхарна и Лотары для Бога Крови!

(с) Orcbruto







(c) Vangarshriek

@темы: Вархаммер, Ня, смерть!

---

Марсианские манулы

Нынешнее Первое апреля не стало урожайным на розыгрыши ни в жизни, ни в Интернет-пространстве - судя по всему, времена сейчас слишком суровые, всем не до шуток =) Тем заметнее оказались манулы на Марсе.  naurtinniell о них писала, и я тоже с удовольствием напишу, потому что мне приходит рассылка новостей от WWF.
Всемирный фонд дикой природы, он же World Wide Fund for Nature, он же WWF - эту природоохранную организацию с пандой на логотипе, наверное, знают все хотя бы благодаря их ежегодной акции Час Земли, которая проводилась в очередной раз неделю назад. Каким-то образом я оказался подписан на их новостную рассылку и отписываться не стал. Все-таки новости про амурских тигров, больших панд и леопардов не раздражают так, как спам с призывом купить очередной чудодейственный препарат-отвсеголечин, да и приходят не каждый день.
Сегодняшняя новость в почтовом ящике оказалась не про питомник для зубров и не про экологизацию тралового промысла. Берите выше!

1 апреля марсоход NASA "Кьюриосити" обнаружил следы манула в районе Гематитового хребта. WWF готовит исследовательскую экспедицию на Марс.



Ну и, соответственно, на сайте WWF можно оказать посильную материальную помощь, которая будет потрачена на:
- обустройство центр реабилитации для манулов, пострадавших от набегов звездных псов с Сириуса;
- обеспечение доставки на Марс команды Юрия Куклачева для изучения поведения манулов и выяснения их умственных способностей;
- доставка витаминизированного корма на Марс для манулов, которые линяют.

@темы: Ня, смерть!

---

Game Of Thrones Season 7: Long Walk

А вот и второй тизер седьмого сезона, и наконец-то новые кадры. Может быть, снятые специально для тизера, может быть, из будущих эпизодов, но однозначно новые =) Сюжет ролика прост: Джон, Дени и Серсея идут к трону - каждый к своему. При этом, помимо хорошо знакомых интерьеров Винтерфелла и Красного замка, нам показывают еще и кое-что новое, Драконий камень и древний трон Таргариенов, еще не ставших королями Вестероса. Серсея, сев на Железный трон, выдыхает изо рта облачко пара, что как бы намекает на то, что во-первых в Королевской Гавани у новой королевы много недоброжелателей, а во-вторых на то, что Зима уже наступила. Глаза Иного крупным планом в финале ролика как бы намекают на то же самое.

Обзорам

[J]Narindol[/J] <a href="http://narindol.diary.ru/p212396769.htm">смотрит</a> новый тизер седьмого сезона.

@темы: A Song of Ice and Fire

---

Компьютерные войны, эпизод 4х11

Вроде все заработало и звук есть (дрова на звуковую карту нашлись). В который раз за последний месяц я это пишу? =) Но теперь у меня снова стоит копия ХР, которая до этого несколько лет проработала как часы (хорошо, что я все-таки сохранил диск с нею). Черный экран при перезагрузке не выдает, беспричинно не падает, так что можно потихоньку ставить софт, необходимый для нормальной работы, надеяться, что до глобального апгрейда все будет служить исправно, и соблюдать правила техники безопасности =)

@темы: Компьютерные войны

---

Гастрономические качества членистоногих

Сегодня товарищ по работе углядел в новостной ленте, что британские шведские и швейцарские ученые вычислили: паукообразные всей Земли потребляют такое количество пищи, что, если на планете больше не останется еды, то за год они схарчат человечество. При условии, естественно, что человечество не будет сопротивляться. С другой стороны, суммарный вес всех потомков Унголиант на Земле таков, что человечество тоже может питаться некоторое время исключительно ними. Ученым, конечно, нечего было делать, но и у нас работа стала - мы всерьез задумались над гастрономическими качествами членистоногих. Даже я презрел свою арахнофобию =) Загуглили. Оказалось, в Азии и Южной Америке существует множество рецептов приготовления паучатины, а на скорпионах реально настаивают спиртные напитки. Правда, вкус у всего этого очень специфический, а приготовленный продукт выглядит еще более специфично, и не слишком аппетитно, но экзотика есть экзотика. Так что когда мы с Альре Сноу придумывали сюжет с поварами Трандуила, готовящими блюда из хитиновой и членистоногой лихолесской фауны, мы были не так уж далеки от истины. И в Вархаммере вполне себе могла существовать ваальская скорпионовка =)

---

Компьютерные войны, эпизод 4х10

Снес семерку к чертовой матери и снова установил ХР. То ли Win7 слишком нова для моего железа (оно у меня не времен Темной эры технологий, конечно, но все же сделано еще до Ереси), то ли у меня была какая-то кривая сборка, но постоянные проблемы на ровном месте мне надоели. До глобального апгрейда, буде таковой когда-нибудь произойдет, никаких более новых операционных систем на моем компе не появится. От добра добра не ищут, старый конь борозды не испортит и так далее.
Но вернувшись к ХР, я заодно вернулся к проблеме, которая уже доставляла мне массу неудобств много лет назад - отсутствие драйверов к звуковой карте. Помню, что тогда я их нашел, потратив кучу времени и задолбав множество людей. Где-то их сохранял, но за эти годы дрова, естественно, потерялись.
Из всех компьютерных проблем последних трех недель вижу один глобальный выход: обратить в рабство техножреца и приковать его рядом с домашним компом - пусть обслуживает его во славу Темных Богов. Ну, или вообще перестать пользоваться компьютерной техникой за пределами работы. Сорри, если кому-то надоел бесконечным живописанием своих заморочек с хардом и софтом, соратники =(

@темы: Компьютерные войны

---

"Санса"

Песню Айрэ и Сарумана "Санса", наверное, все интересующиеся слышали. И любительские клипы видели, коих немало сделано было за четыре года, прошедшие с момента выхода альбома "Эпик". А теперь появился клип официальный. Без банальной нарезки кадров из сериала, с сюжетом и неплохой картинкой. Любителям СанСана должно особенно зайти, хотя финал здесь ни разу не счастливый.
Единственный недостаток - саму Сансу показали буквально на пару секунд и то исключительно в виде размытой картинки-видения.



P.S. Кто опознает в клипе младщую из сестер Старк, тот молодец. Я, например, без подсказки не смог.

Обзорам

[J]Narindol[/J] <a href="http://narindol.diary.ru/p212372694.htm">делится</a> клипом на песню "Санса" Айрэ и Сарумана.

@темы: A Song of Ice and Fire

---

"Star Trek: Starfleet Command"

О существовании вселенной Star Trek я узнал задолго до того, как посмотрел собственно фильмы. Узнал в далеком 1999 году благодаря одному из компьютерных ее воплощений - стратегии "Star Trek: Starfleet Command", являющейся адаптацией настольной игры "Star Fleet Battles". Она отличалась очень неплохой по тем временам графикой и высокой степенью детализации.
Там были не просто перелеты из точки A в точку B на экране с помощью клика мыши и атаки вражеских кораблей с помощью того же клика мыши. На мостике у игрока канонично сидело пять офицеров (рулевой, научник, инженер, оружейник, командующий орудийными системами, и офицер безопасности, командующий десантно-штурмовым подразделением). Каждому из них игрок мог давать команды, которые они переадресовывали их своим подчиненным. Радиус поражения орудий зависел от их расположения, можно было совершать хитрые маневры, скрываться в пылевых облаках и среди астероидов, ставить мины и выпускать фотонные торпеды, брать вражеские корабли на абордаж и еще много чего. Обучение в Академии и последующий карьерный рост протагониста вместе с его заданиями тоже присутствовали.
Правда, высокая степень детализации приводила к тому, что разобраться в управлении игрой без пол-литра сначала было весьма проблематично. Зато потом, когда игрок все же разбирался, оттащить его от игры было еще проблематичнее - игровой процесс очень увлекал =)
Недавно я вспомнил про эту игру, и решил посмотреть, а какие там, собственно, расы присутствовали помимо Федерации? За много лет этот момент напрочь забылся. Заглянул в матчасть. Рас там шесть, за каждую из них можно поиграть. Три довольно-таки предсказуемы: Федерация, клингоны и ромуланцы, а вот другие три меня слегка удивили. Горны, гидранцы и лиране. Если рептилоиды-горны фигурируют в оригинальном сериале и еще одной игре по Стар Треку, то гидране и лирийцы есть только в "Starfleet Command" и в настолке. Гидране похожи на трехруких и трехногих слонов, лиране - на прямоходящих львов. Первые с Федерацией в хороших отношениях, вторые - в очень натянутых.

Несколько скринов

---

Новые-старые ПЧ

 Ленивый клоун, и еще раз добро пожаловать =) Старый друг, как известно, лучше новых двух =)Угощайся:

@темы: Under one flag

---

Ajattara

То, что Паси Коскинен делал в Ajattara, всегда нравилось мне ничуть не меньше, чем работы Amorphis или Shape Of Despair с его участием, а местами пожалуй что и больше. В 2012 году новость о том, что группа приказала нам всем долго жить была мало того что неприятной, так еще и внезапной - годом ранее у них вышел альбом, хорошо принятый публикой, признаков творческого кризиса не наблюдалось, никакие скандалы группу вроде бы не сотрясали, и тут на тебе. Правда, Паси вскоре объявил о создании нового проекта Datura Nemesis, в котором обещал додать хорошего дум-метала, а чуть позже сообщал, что у них почти готово пять вещей. Но вещи достоянием общественности так и не стали, концертов Datura Nemesis дали то ли два, то ли три, видеозаписей с них найти невозможно. В общем, что-то с новым проектом не задалось, а потом и вовсе все заглохло.
Прошлогодняя новость о реанимации Ajattara тоже была из разряда внезапных, но уже приятной, а известия о том, что в мае этого года выйдет новый альбом, оказались еще приятнее =)
Недавно миру была явлена первая песня с него, неоригинально называнная "Ave Satana", и клип на нее. Тоже не слишком оригинальный: девицы, пушки, алкоголь и музыканты в черно-белых тонах.



Песня, честно говоря, оставляет смешанные чувства. С одной стороны, вокал Коскинена все так же неподражаем. С другой - музыка уехала от привычной Ajattara куда-то в сторону дэсово-индустриальных дел, и текст определенно не поражает глубиной. Немного не то, за что народ (и я в том числе) любит группу. В общем, будем ждать мая и составлять свое мнение о релизе целиком.

@темы: Музыкальное

---

Rise of the Primarch и суп

Еще до выхода Gathering Storm у нас с товарищами был сюжет о воскрешении Жиллимана. Который, к сожалению, так и не стал фиком раньше, чем это стало каноном =) В рамках этого сюжета родилась идея стебной флаффной сцены, в которой Ультрамарины кормят своего возвращенного примарха супом. Ну, Робаут десять тысяч лет в стазисе лежал, проголодался же. Кормят, и при этом, распевают свой гимн из игры Chaos Gate. Тот самый, который "Agitatis Ultramarini, dominitis Ultramarini", но нашему слушателю отчетливо слышится "О, великий суп наварили":



Кстати, по поводу Жиллимана. Заглянул сегодня в Лексиканум, потому что стало интересно, внесли ли в энциклопедию информацию о его воскрешении. Внесли и о воскрешении, и о вояже на Терру - вообще последние события довольно подробно описаны. Новые официальные арты тоже присутствуют. В том числе с примархом Ультрамаринов, прорубающим путь отцовским мечом =)

Еще два

И, раз уж пошла такая вархаммеровская пьянка. Слушая свежий альбом немецких дэстеров Maat, сочиняющих, как нетрудно догадаться, на египетскую тематику, обнаружил в их составе басиста с псевдонимом Horus. Понятно, что псевдоним выбран в честь бога Гора, а не в честь Хоруса, но все равно улыбнуло =)

@темы: Вархаммер

---

Эльфийская медицина

Еще один текст из написанных соратниками для ЗФБ, который мне особенно понравился. Медицинское миди Чиоры о выхаживании Маэдроса после спасения из плена. Текст большой, продолжение в комментариях по ссылке.

25.03.2017 в 20:44

Пишет  Chiora:

Сны и пробуждения: JRRT All Inc. 2017

Длинная-длинная кул-стори

... а начать нужно с того, что текст был задуман аж зимой 15 года. Даже и не помню, почему - кажется, я наткнулась на какую-то историю про то же, которая настолько возмутила меня по матчасти и прочему содержимому, что я решила: даже если это одна из самых душераздирающих историй Сильма, даже если на эту тему не писал только ленивый, и даже если я сама, будучи притащенной в Сильма в 2013 году с криком "Нам нужны в команду люди, ничего страшного, напишешь что-нибудь по ВК!", на неё писала...
Ну, в общем, записавшись в команду Арды 16 года, автор начал в сентябре рыть матчасть и писать (например драббл, "Решение", который лежит ниже - это кусок начатого тогда текста, да), а в октябре повстречался с феей из анекдота про чертежников.

*

Сидят два студента, чертят курсовой проект, завтра защита, надо успеть.
Тут появляется перед ними фея:
- Что делаете?
- Ой, отстань, не видишь что ли? Е...мся!
- А по настоящему хотите?
- Хотим!
И тут на чертеж проливается пузырёк с тушью.
А если проще, автор сломал правую руку и поехал изучать матчасть на собственной шкуре в городскую больницу. Но у него резко понизилась написательная способность, потому что это эльфы - амбидекстры, а автор увы - даже не левша, в гипсе было неудобно, а драббл про то, как Элронд приехал к Элросу попрощаться как-то неожиданно превратился в миди, на автора наехало ещё пять идей разной степени забавности... в общем, текст съелся и не успелся.
*
Вторая часть эпоса была этой зимой, автор внезапно понял, что текст начнётся не оттуда и будет не про то.
А потом автор его почти написал и застрял на сцене операции. Потому что ему показалось, что под выкладку обязательно придут медики, бить его за несоответствие матчасти (что по-прежнему не исключается), поэтому надо почитать ещё вот ту матчасть, и вот ту матчасть, и вот ещё вот эту жж-шечку чувака, который выкладывает реальные фото с операций...
"Ну давай уже!" кричали соратники, тыкая шваброй под диван, где автор прятался, хрустя матчастью и мрачно сверкая глазами, а Рио нежно выманивала автора кусочком колбасы с другой стороны.
Медики под выкладку пришли, и били автора за то, что автор притащил современную медицину в фэнтезийный мир, и были не в курсе одной из самых душераздирующих историй Сильма.
Чего нам уже, кажется, не грозит =)))


Название: Сны и пробуждения
Автор: Chiora, Grey Kite aka R.L.
Бета: Grey Kite aka R.L. Альре Сноу
Размер: миди, ~12 000 слов
Пейринг/Персонажи: феаноринги, в особенности Куруфин, ОЖП и ОМП в количестве, Фингон
Категория: джен
Жанр: драма, производственный роман
Рейтинг: R
Краткое содержание: Если вам однажды притащили полутруп формального короля нолдор, это не повод бегать по потолку, это повод работать.
Примечание: содержит некоторое количество реконструкций и авторской хронологии, а также объектный подход, глюки и описание медицинской операции, в том числе употребление наркотических препаратов в исключительно врачебных целях
Размещение: с разрешения автора

Кто-то тряс её за плечо, громко выкрикивая её имя.
Лассэ рывком села — и только тогда открыла глаза, пытаясь проморгаться со сна. Но этот кто-то стоял над ней, продолжая трясти, точно задался целью вытрясти заодно со сном и все мысли. Слабый свет ночника — каменного светильника, прикрытого тонкой красной тканью, — освещал его, бросая алый блик на светлые волосы.
— Тьелкормо, — пробурчала целительница спросонок, узнавая, — так можно половину лагеря разбудить! — Но ноги её как сами собой всунулись в штаны, а руки — в рукава рубахи. Привычка была сильнее раздражения, сна — всего.
— Кто напал? — сбоку ударило об пол и зашуршало — должно быть, Ильменар слетел с верхнего яруса кровати и начал искать одежду.
Лассэ встала босиком, нащупала сапоги и дернула со светильника платок.
— Лассэ, быстрее, там! — Тьелкормо смотрел на неё так, словно хотел выговорить что-то очень важное, но не не мог, и был бы не против, чтобы кто-нибудь сказал это за него.
Хуан внушительно гавкнул, открывая дверь головой, стащил одеяло со второй кровати, где до сих пор спала Ференальмэ, и, разворачиваясь, подтолкнул Лассэ к выходу.
— Прекращайте метаться! — одной рукой она ухватила светильник за ручку проволочной оплетки, другой потянула плащ с крюка. — Турко, не мельтеши. Что там?
— Майтимо, — выдохнул он.
«Ох». В каком виде Враг мог вернуть пленника, представлять не хотелось, и поэтому она предпочла понадеяться, что Майтимо удалось бежать.
На ходу заворачиваясь в плащ, она едва ли не выбежала с крыльца в мокрую стылую ночь — не разберешь, туман крупный, или дождь мелкий. И обнаружила, что половину лагеря, давно превратившегося в посёлок и называемого так только по привычке, уже и без того разбудили.
Мелькали тени и размытые огни: красные — факелов и голубовато-белые — каменных светильников, звенели встревоженные голоса.
— Что случилось? — Кто-то — она не успела заметить, кто, — схватил Тьелькормо за рукав, но тот просто стряхнул руку.
— Потом!
Ступени крыльца заскрипели под ногами. Тьелкормо распахнул перед нею дверь, и она, одним стремительным шагом перемахнув порог, выдохнула самое короткое, что только можно было:
— Ну и?

***
Он упускает момент, когда черный камень смыкается вокруг его ног и поглощает их. Не ломает и не перемалывает, просто растворяет в себе, и текшая в них кровь медленно, трещинами и прожилками окрашивает его толщу бурым цветом.
Если не пытаться вырваться — не больно. Только холодно.
Но он всё же бьётся, пока камень медленно и неотступно, как болотная жижа, ползет вверх по бедрам, оледеняет живот, и особенно медленно, по капле и по нитке справляясь со всё ещё живым, добирается до груди.
До тех пор, пока камень не прекращает дыхание и не останавливает сердце.

***
Всё это было… некстати.
Амбаруссат сидели, ухватившись друг за друга, как водится, и глаза у Амбарто были заплаканными, как у ребенка. Кажется, он всё ещё повторял: «как же так, как же так», только теперь одними губами — беззвучно. Амбарусса напряженно смотрел мимо Куруфина на дверь левой дальней из комнат, к которой тот сел спиной.
Как будто пытался разглядеть, что там — за дверью — происходит.
Куруфин мысленно поморщился.
Неприятно, когда тебя застают врасплох, и ты становишься пленником чужой воли и обстоятельств.
Для него приобретенная ещё в Форменоссэ дурная привычка работать во время, назначенное для сна, и спать, когда спится, хоть раз да оказалась полезной — его не разбудили, как остальных.
Впрочем, преимущество он упустил — к тому моменту, когда переполох в лагере докатился до них с Тьелпэ, и Куруфин добрался до лазарета, дверь комнаты, в которой разместили Старшего, была уже закрыта, и последним, кто успел туда заглянуть, оказался Амбарто.
Да и кузен уже спал, вымотавшись, в отодвинутом от стола глубоком кресле с придвинутой под ноги скамеечкой, по плечи прикрытый одеялом. Рядом на спинку стула был брошен синий плащ с меховым подбоем — удивительно красивый и незнакомый снежно-белый мех весь перемазан кровью.
Лицо у Макалаурэ было белее этого самого меха.
Даже если Финдекано не отдавал себе в том отчёта, он только что подарил своему отцу преимущество в борьбе с ними. Как только Старший вообще окажется в состоянии вести переговоры… или если не окажется…
Куруфин вновь посмотрел на Макалаурэ, стиснувшего собственные руки с такой силой, что на предплечьях отпечатались синевато-красные следы ногтей.
Если не окажется, от Макалаурэ можно будет требовать чего угодно. Почти чего угодно.
Да и Старший теперь у Финдекано в нерасплатном долгу, и Нолофинвэ этим воспользуется, или его по дороге до Эндорэ подменили. До сих пор всё, что бы ни случилось, шло ему только на пользу в чужих глазах.
Наконец дверь, которую они дружно сверлили взглядами, приоткрылась, и из неё выскользнула Сильпэлассэ. Шагнула к ближайшему креслу и тяжело села, неопределенно взмахнув рукой, что должно было, очевидно, значить что-то вроде: «сейчас, сейчас, дайте передохнуть».
На расправившемся рукаве её светлой рубашки было несколько крупных пятен крови — и россыпь мелких брызг.
Неллион, готовивший для целителей и для лазарета, прошёл за спинками стульев и так же молча протянул Лассэ кружку, из которой потянуло вкусным запахом мясного отвара с травами. Она поблагодарила его кивком и сделала большой глоток.
Кто-то из братьев стучал ногой по полу. Если бы сапог не был подкован металлической набойкой, а пол застелили бы ковром, ничего страшного в этом не было бы, но ковров в лазарете, понятное дело, не признавали — даже в передней, и получалось до неприличия гулко.
Куруфин неделикатно пришлепнул стучащую ногу носком сапога.
Тьелькормо бросил на него негодующий взгляд.
Карнистир тоже постукивал по столу пальцами, словно отвечая каким-то своим сумрачным мыслям или отмеряя такт музыке. Постукивание замедлялось, и, наконец, он решительно накрыл одной ладонью другую.
— Лассэ, — нарушил он молчание, — всё так плохо, как выглядит, или ещё хуже?
Лассэ с коротким стуком поставила кружку на стол и решительно набрала воздуха в грудь.
— Во-первых, — заговорила она напряженно, — рука здесь — не самое страшное. Я не знаю точно, почему, — она поморщилась, — но чувствую и могу предположить — Врагу пришлось как-то предотвращать его смерть раньше времени, и это повредило, — она прикоснулась к виску, — тот орган в голове, который отвечает за дыхание… и дыхательные мышцы. Для того, чтобы состоялся вдох, им приходилось приподнимать всё тело, слишком большая нагрузка. Что-то придавало ему сил для этого, но когда оно ушло, остались… следы, и на то, чтобы от них избавиться, может потребоваться время. Финдекано сказал мне, что ему пришлось заставлять Майтимо дышать так, как это делают с утонувшими, и ещё раз нам это удалось уже здесь. Сейчас он справляется, хотя и не очень хорошо, сердце и мозг это пока выдерживают, но предположить, что будет дальше — сложно.
«Пока». Никто не ответил.
Макалаурэ смотрел так, словно она повернула у него в спине уже воткнутый нож, но он кивнул, понимая.
— Мы дышим не всем воздухом, а только одним из его газов, — неожиданно сказал Карнистир, и Лассэ быстро повернулась к нему. — Если мы сможем отделить его и… скажем, наполнить им мех, как для воды, чтобы можно было дышать им отдельно, это может помочь?
— Да.
— Тогда я ухожу и попробую это сделать, — быстро сказал он и поднялся.
«А ещё могло бы помочь приспособление, похожее на защитный доспех для груди, которое прилегало бы так плотно, что, выкачивая из-под него воздух, можно было бы добиться того, чтобы приподнималась грудь. Насос можно было бы приводить в движение… да хоть бы и руками», — подумал Куруфин, жалея, что нет под рукой листка бумаги — набросать хотя бы приблизительно.
— Подожди, сядь! — Лассэ слегка хлопнула ладонью по столу — и вновь обвела их взглядом. Карнистир послушно опустился на место.
— Несмотря на то, что Финдекано смог подумать о том, чтобы перетянуть руку поясом выше, прежде, чем отрубить её, ваш брат потерял довольно много крови.
«Руку... Что?» — картинка исчезла из головы, как будто там на долю мгновения стало совсем темно, ровный ход мыслей будто споткнулся, и он едва успел вновь сосредоточиться на том, что говорила Лассэ.
— Кровь не восстановится так хорошо, как могло бы быть, если бы он не был так истощен. Я думаю, стоит попытаться перелить ему кровь от кого-нибудь из вас, и мне сейчас нужно узнать, кто из вас подойдёт.
— Я… тоже мог бы тоже, — Финдекано поднял голову с подголовника и медленно оглядел их, — раз это я. Наручник. Мне жаль.
Куруфину мутно захотелось его ударить.
— Кровное родство здесь имеет значение, — оборвала Финдекано Лассэ, — и… я предпочту выцедить кровь у кого-нибудь, кто не настолько устал и замерз.
Она встала, на миг закрыла глаза, опираясь о край стола, словно у неё закружилась голова.
— Я позову.

***
Тонкая мерная свеча, расчерченная красными и белыми полосками, потеряла за время этого разговора всего три четверти деления — не так уж много и времени прошло, оказывается.
Первым Лассэ поманила Карнистира, и вернулся он скоро.
— Она сказала — нет, — он пожал плечами, и быстро накинув плащ, вышел. За дверью всё ещё было — так долго сегодня — темно.
Забавно, как те, кто готовились жить в темноте, скоро привыкают ждать рассвета, как будто с его приходом что-то должно измениться…
Мысль — то ли слишком поэтичная, то ли неуместно отстраненная, — мелькнула и исчезла.
Макалаурэ вернулся так же скоро и молча сел на своё место, опираясь лбом на сцепленные кисти.
— Она сказала… случается. И если никто из нас… и если он умрёт из-за этого… — голос у него не сорвался, нет, но был близок к тому.
Ну вот, не хватает здесь ещё одного плачущего нолдо. Куруфин покосился на Финдекано, но тот, кажется, снова задремал и не обращал на тихий разговор никакого внимания.
— Я слышал — Лассэ с отцом как-то разговаривали, что совпадение — не такая уж редкая вещь, — Амбарусса поднял голову. — Так что если даже мы не подойдём, Лассэ просто найдёт кого-нибудь ещё.
Тьелкормо тоже вернулся ни с чем, зализывая пораненный палец, и Куруфин мысленно пожал плечами, открывая дверь.
— Почему ты молчала, что Майтимо — не сын нашего отца? — с деланной серьёзностью сказал он. — Не правда ли, он подкидыш?
— Атаринкэ, я не в настроении шутить. И уже предвкушаю, как пойду с протянутой рукой по всему нашему воинству, теряя время, — Лассэ жестом указала на стул рядом с собой. — Руку.
Оставалось только внимательно смотреть, как она, проколов ему палец узкой трёхгранной иглой и выцедив каплю крови, смешала её на белой тарелке с каплей какой-то прозрачной жидкости. И внимательно всмотрелась в получившуюся смесь — прозрачно-розоватую — кажется, даже прислушиваясь к происходящему.
Ничего не происходило.
— Что ж, — сказала она, когда прошло, кажется, немного больше времени, чем требовалось его братьям, чтобы выйти и занять своё место у стола, — по воинству я не пойду. Но вот тебе придется задержаться.

***
Первое, что он подумал, увидев: похоже, дядюшке Нолофинвэ долго придется дожидаться своих переговоров.
А дальше: ведь Старший может действительно умереть.
От этой мысли становилось очень странно — в ней словно было что-то неправильное, как незаметная на первый взгляд ошибка, вкравшаяся в точный чертеж. Что-то, чего он не замечал, пока возможность не приняла настолько зримый вид.
Может быть, всё дело было в том, что это могло случиться не в Ангамандо, а здесь.
Может быть, этому следовало случиться в Ангамандо, еще давно. Только не сейчас.
Тем более, что... Он посмотрел на свои руки — обе руки, ладонями вверх. Нолдо должен быть мастером, или он — не нолдо. Он знал это с детства — так, как знают, что на небе есть звезды Варды. Жизнь без возможности держать инструменты не представлялась ему сколько-нибудь ясно. Возможно, потому что ему слишком не хотелось это себе представлять.
— Он, конечно, говорил, что другого выхода не было? Можешь не отвечать. — Конечно, Финдекано просто не мог сказать ничего другого.
И ведь, кроме того… суеверные будут говорить об Искажении, о том, что увечный не может никого вести за собой в бой с Врагом и носить корону. Такие голоса, быть может, прозвучат даже здесь, не то что на северном берегу.
— Меня там не было, — откликнулась Лассэ. — Но след от наручника остался, и даже его оказалось… тяжело перебороть. Если насмотрелся — ложись, — и она кивнула на другую кровать, придвинутую почти вплотную к кровати Майтимо.
Их было в комнате двое — Лассэ и другая целительница — он не сразу вспомнил её имя, которая застыла у постели неподвижно с закрытыми глазами, с иногда вздрагивающими ресницами и губами. Поймав его взгляд на неё, Лассэ покачала головой — на другую можно было не обращать внимания, а она — если и слышала что-нибудь кроме Музыки, то вряд ли всё — и ясно.
Он лёг, но вновь повернул голову и вновь пристально вгляделся, как приподнимается грудь брата — слабо и странно неровно. Вдох. Выдох. Пауза, точно Майтимо собирался с силами для нового вдоха. Вдох. Пауза. Выдох.
Куруфин скосил взгляд на приспособление в руках Лассэ. Тонкие полые гладкие иглы явно были привезены из Тириона — здесь такие сделать было бы пока нельзя. Трубки, соединяющие их с сосудом, снабженным поршнем, были тоже изготовлены ещё там, в Амане из застывающего млечного сока дерева, которое здесь, должно быть, не росло.
— Сундуки у тебя были бездонные, — снова попытался пошутить он, пока она заворачивала на нём рукав и затягивала жгут.
— Упаковано было хорошо, — Лассэ поджала губы и неожиданно призналась, — не думала, что буду делать это вот так… всерьёз. А не как что-то возможное, но вряд ли кому-то действительно нужное.
— Сокрушаешься, что до сих пор мы были такими живучими?
— Душа быстро восстанавливает то, что может угрожать телу смертью напрямую, — сказала она, — и не справляется, только если повреждения слишком велики. Или, — она покосилась на почти неузнаваемый профиль Майтимо, — если иссякли силы.
Она поправила протянутые рядом руки — теперь они лежали так близко, что Куруфин мог бы даже дотронуться до худых изжелта-бледных пальцев, покрытых кровоподтеками, показавшихся отчего-то очень хрупкими. Бессмысленное действие, которого Майтимо не почувствовал бы. Ненужное.
Игла вошла под кожу, в синевшую под ней вену, с лёгким хрустом, и Лассэ ловко обернула локоть тканевой полоской, прихватив её — чтобы не выпала. Потянула за поршень, и стало заметно, что трубки были заполнены до того какой-то прозрачной жидкостью.
— Всё хорошо? — она внимательно посмотрела на Куруфина, придирчиво оценивая состояние.
— Да, — он нахмурился. — Но мне теперь до дрожи интересно, почему здесь нахожусь я, а, например, не Кано, хотя он, похоже, воспринял это как личную обиду.
— Ммм, — Лассэ задумчиво покосилась на него, продолжая набирать кровь — и он невольно улыбнулся, заметив на сосуде небольшое филигранное клеймо в виде отцовской звезды, — а что ты уже знаешь?
— С тех пор, как ты давала мне посмотреть в увеличительную трубку, прошло много лет, Лассэ, — он хмыкнул.
Лассэ осторожно повернула миниатюрный затвор с одной стороны сосуда, затем с другой и медленно нажала на поршень.
— Всё дело в красных сотах крови. В том смысле, который нам важен, они разные у разных эльфов. Это — часть защиты тела, один из способов, которым оно обороняется от чужеродных веществ, которые могут попасть в кровь, когда ты, например, поранишься. На красных сотах может находиться два варианта веществ, которые когда-то назвали «серебром» и «золотом», в честь Древ. В кровяной жидкости, в сыворотке, находятся вещества, которые реагируют на присутствие первых — поэтому те, что в кровяных сотах называют также «свет», а те, которые в кровяной жидкости — «тень». Получается, в крови могут находиться попарно «золото-свет», «золото-тень», «серебро-свет» и «серебро-тень», но не свет и тень одного цвета, иначе возникает диссонанс. Ты, возможно, видел, как я смешивала кровь и сыворотку, если они не совпадали, то… склеивались и переставали быть кровью. И вариантов сочетания всего четыре.
— Золото-свет и серебро-тень… — перебил её Куруфин, заинтересовавшись.
— Как у твоего отца, да.
— Серебро-свет и золото-тень. В кровяной жидкости может вообще не быть ничего?
— Тогда золото-свет и серебро-свет находятся на кровяных сотах. Первое из того, что ты назвал, называется часто просто кровь-лаурелин, второе — «тельперион», а третье — «смешение». А четвертый?
— Обе тени?
— Так и называется — «тень». Или, если кому-то не нравится говорить о тенях зря — «пусто». Ференальмэ? — позвала она, обращаясь к целительнице, вслушивающейся в Песню.
— Всё хорошо, Лассэ, — откликнулась та, словно издалека.
— Ну вот, значит, мы правы, — вздохнула она, с облегчением и вновь, перекрыв трубку с одной стороны, и открыв с другой, набрала его кровь в сосуд.
Если бы трубки были прозрачными, он видел бы, как его кровь покидает его тело и утекает в тело его брата, — подумал он, и не смог понять, чувствует ли от осознания этого что-то особенное. Пожалуй — нет. Ничего особенного.
Лассэ, нахмурившись, вновь остановилась.
— Ещё раз, на всякий случай, подождём.
— Кровь не сворачивается?
— Спето так, чтобы внутри сосуда она не сворачивалась, — улыбнулась Лассэ. — Ну так вот, о чём мы. Вариант крови, который будет у нас, мы наследуем от родителей. Но здесь есть одна тонкость, которая при виде вас мне кажется просто удивительной. Наши родители всегда передают не один, а два… варианта развития событий, и не только в случае с кровью. Одна из возможностей будет сильной и окажется «бодрствующей», другая — более слабая — станет «спящей». Ну вот, например, у вашей бабушки Мириэль были серебристые волосы, у деда — черные. У их сына серебристый вариант оказался «спящим», а черный — «бодрствующим», потому что чёрный сильнее. Но через поколение «спящие» иногда просыпаются, — она улыбнулась, — и Тьелькормо тому пример. А вот с кровью получилось ещё интереснее, — она фыркнула. — У твоего отца, как я уже сказала, была кровь-лаурелин, но со спящей «тенью», у твоей матери — «тельперион», опять-таки со спящей «тенью». В результате твой брат… и ты унаследовали просто «тень». У Макалаурэ, кажется, «лаурелин», и мне очень хочется найти у кого-нибудь из вас «смешение», поскольку и это возможно. Просто так, для красоты. Хотя, — она помолчала, — теперь это просто стоит сделать — и не только для вас, но и для всех.
— Ясно, — он вновь посмотрел на приспособление и на руки Лассэ, которые теперь двигались увереннее.
— Вот так, — кивнула она, и вдруг промолвила с лёгкой, тщательно скрываемой ехидцей в голосе: — Так кто там что-то говорил про подкидышей?
— Лассэ!
— Вот то-то же. И я еще подумаю, а не рассказать ли об этом забавном... совпадении всем остальным.
— Только не говори, что я тебе что-то должен за молчание.
— Так, всё, больше пока не нужно, — сказала она через некоторое время, освобождая его, и вкладывая в сгиб локтя кусочек бинта, смоченный очищенным вином. — Во-первых, локоть сейчас согни и подержи, и полежи ещё немного. А во-вторых, да, должен. Для начала — кровь.
— Кровопийца, — с чувством сказал он.
— А кроме того, есть одна вещь, над которой мне придётся подумать потом. И ты тут будешь весьма кстати.

***
Тьелпэ сидел за его рабочим столом, серьёзно просматривая отчёт горной разведки, от которого Куруфина как раз оторвали ночью.
— Я тебе заварил травы, — сказал он. — А ещё Неллион принес мясо и сказал, чтобы ты поел обязательно. Я принесу?
— Да, — Куруфин сел на свою постель, которая так его с вечера и не дождалась, отчего-то чувствуя себя очень усталым. Хотя и непонятно, отчего — не мечом же ткнули, да и не спать сутками уже приходилось раньше.
— Ты возьмешь меня с тобой в горы? Ну, когда поедешь проверить, правда ли им так повезло с месторождением, — спросил сын, передавая ему широкую тарелку и глиняную кружку с травяным отваром, и махнул на записи на столе.
— Придётся подождать, Тьелпэ. У меня здесь дела. Неотложные.
— Ага, — сказал сын. — Неллион сказал, что ты поделился с Нельяфинвэ жизнью. Ты поэтому такой бледный?
Надо же, какими возвышенными иногда могут быть слухи. А Лассэ стоило бы повторить свою лекцию перед всем воинством и некоторыми длинноязыкими синдар, в особенности.
— Не совсем. Но похоже, — пробормотал Куруфин, объяснять не было сил, хотя и стоило бы, — слушай, Тьелпэ, про горы мы еще поговорим потом, а сегодня я буду спать.
— Я никого сюда не пущу, — сообщил Тьелперинквар так решительно, словно собирался сесть на пороге с ножом в руках и зарезать каждого, кто сунется.
Куруфин отставил опустевшую посуду в сторону и вытянулся на кровати.
«Интересно, а у Тьелпэ — «тень» или что другое?» — было его последней связной мыслью.

***
Стоило ей остаться одной, как в голове сразу сделалось мутно, а к горлу подкатила противная тошнота, и на мгновение показалось, что воздуха не хватает совсем.
Ноги подогнулись, и она, опустившись на пол, запрокинула голову на край топчана, где спали ночами целители, чья очередь была следить за лазаретом.
Глубоко вдохнула — раз, другой, убеждая себя, что горло свободно, приказ отдан, передан чувствительными волокнами, а мышцы подчинились ему как должно. Напряглись — вдох. Расслабились — выдох.
Дверь скрипнула, открываясь, и она рывком подняла голову — в глазах слегка потемнело.
«Эстэ милосердная, только не это».
— Что ты здесь делаешь? — вяло удивилась она, увидев вместо Ариньяро, оставшегося дежурить у Майтимо, лицо друга, которому не полагалось быть здесь в этот час — а по-хорошему, и ни в какой другой час тоже. — Как Алмиэндэ тебя пропустила?
Хотя стоило заметить: тяжеловато было бы не пропустить Хэлкармо — одного из лучших во всем воинстве командиров, ещё при захвате кораблей получившего свой отряд. Не потому, конечно, что он пробивался бы силой, но все привыкли — если где-то появился Хэлкармо, то значит, с приказом от кого-то из лордов. И это не говоря о том, что по его планам была выстроена добрая половина зданий в посёлке. До того, как сделаться воином, Хэлкармо — которого они с детства называли Локэ, за змеиное спокойствие и редкостную способность выпутываться из трудностей, — был мастером-архитектором и одним из близких друзей Феанаро. Как и сама Лассэ.
— Я тебе чертежи новых Палат Исцеления принёс, — он взмахнул футляром для бумаг. — Так что повода загораживать проход у неё было. Хотя она и честно пыталась.
Он присел рядом с ней на корточки, внимательно глядя ей в лицо.
— Лассэ, — спросил он, — всё ведь хорошо, а?
В глазах потемнело окончательно, и горло стиснуло спазмом.
Ничего не было хорошо. Никогда не могло быть больше хорошо.
Она почти завыла, уткнувшись головой в его плечо, чувствуя, как ей в ладонь впиваются бусины, нашитые на ворот его рубахи.
— Шшшш, — он притянул её к себе ближе, неловко обняв за плечи. — Ты же просто устала. Тебе надо отдохнуть, и...
— Он умрёт, — он всхлипнула. — Они все умирают вокруг меня, а я — негодный целитель! Мне лучше тоже умереть… наверно.
— Замечательно, пусть все умрут, блестящий выход, — Хэлкармо слегка встряхнул её за плечи, голова мотнулась на неспособной удержать её шее. — Ты же ни разу шанса не упустила, о чем ты?
— А Тинвэ?! А Кэлумо? А Хвэста?! А… — зубы у неё застучали так, что четвертое имя она не выговорила.
— Я сказал — шанса, — отчеканил Локэ. — В первом случае вопрос с самого начала был к Намо Мандосу, тэлери ребята меткие, — он скрежетнул зубами, — во втором — его собственные дети от возвращения отговорить не смогли, что тут было делать войсковому целителю? Это, пожалуй, мы для друга Кэлумо все поумирали, как отчалили. А после валараукар, если память меня не подводит, у тебя на руках оказалось ещё полдюжины сильно обгоревших, и пятеро, включая Айвэ, сейчас живы и здоровы. — Он выудил из футляра фляжку тонкой чеканки. — Так что сделай милость и перестань бредить, а то я из-за тебя старые запасы потрошу. Есть во что разлить?
Она протянула руку, и отхлебнула прямо из фляжки. Хотя это вино — зимнее, так его называли из-за крепости — было положено смаковать, пить небольшими глотками, теперь оно прокатилось по горлу огненной волной, вышибая новые слёзы.
— Это тебе что — твоё дистиллированное вино целительское — так его пить? — возмутился Локэ, отбирая у неё фляжку, — это же последнее, валинорское, виноградное.
— Локэ, — прошептала она, — это так страшно. Там как будто ничего прочного нет, всё расползается, как ветошь — ухватиться почти не за что, да он ещё и закрылся наглухо. И, — она, скривившись, поднесла руки к голове, — этот диссонанс, эхо это из Ангамандо, как иглой от виска до виска… Я боюсь, что сейчас придут и скажут, что он опять… А у меня сил больше нет совсем, — пожаловалась она, пристраивая голову у него на плече. — Когда Тьелкормо меня привел, знаешь, что я подумала?
«Ничего не выйдет».
— Догадываюсь, — он отхлебнул из фляжки сам, — уж так получилось, что это я их встретил у ворот. Правда, пресловутого орла не видел, Финдекано просто выскочил на меня из тумана, пытаясь напеть, а вернее, — он фыркнул, — прокашлять какую-то песню Макалаурэ. Но знаешь, как бы то ни было, а Нельяфинвэ выглядит лучше, чем осталось после валараукар.
Оплавившийся доспех и горелое мясо под ним — до обуглившихся ребер и легких, всё ещё пытающихся сделать вдох...
Она по инерции кивнула:
— Лучше, — и опомнилась. — Нашёл с чем сравнивать, стервец!
— Вот именно что, — сказал он. — А ты сейчас доплачешь, допьёшь мою несчастную фляжку…
— Не буду я её допивать, — возразила Лассэ, вновь обретая самообладание. — Если вправду что-то случится…
— Тогда просто ложись.
Он помог ей подняться с пола и удобно устроиться на топчане, и его руки — и весь он был теплым, и руки у него были крепкими…
— Спи, — сказал он. — Я ухожу, а чертежи остаются на столе, посмотри обязательно.
— До завтра, — пробормотала она.
Спустя некоторое время после Битвы под звёздами Лассэ поняла — пришлось понять, — что существует граница, за которой лёгкий сон-дремота перестаёт приносить облегчение, и приходится засыпать по-настоящему.
Но сейчас она ещё могла себе позволить не спать — уйти в грезы.
Мягкая волна накрыла её — и она стала чистым сознанием, мелодией в великой Песне.
Она слышала, как рядом Ференальмэ укладывает инструменты в сундук, как метет по крыше ветер и как мышь скребется под полом, а Ильменар за стеной моет стеклянную посуду, слегка позванивая ею…

…пробирки — специальные, выдерживающие сильный нагрев, слегка позвякивали, когда она доставала их из своей вышитой сумки и расставляла их в металлической шкатулке, укутанной войлочным мешком, разворачивая полоски плотного сукна, в котором они хранились.
Пробирки были стащены у тётки, и их следовало обязательно вернуть.
Тем временем Айвэ и Кэлумо на заглядение одновременно сбросили с плеч большие меха с водой, набранной в роднике поблизости. Алкамирэ протянула Нарьо, который уже сунул руки в рукавицы, литейный ковш на длинной ручке, тоже позаимствованный — у отца из мастерской, надо думать.
Лассэ снова с тревогой посмотрела вперед — туда, где в двух дюжинах шагов воздух мягко и горячо искрился над световым озером Варды.
Она молча натянула перчатки — хоть и тонкие, они отлично защищали и от жара, и от холода, и были чуточку великоваты, — и повторила про себя детали плана. Если совсем попросту — Нарьо, вооруженный литейным ковшом, должен был подобраться к озеру, зачерпнуть Свет и разлить его в пробирки, которые Лассэ следовало быстро закупорить.
Она быстро пересчитала пробки.
Конечно, у плана было одно существенное слабое место: никто из них не знал настоящую температуру света — понимали только, что он должен был быть горячим — но Нарьо на ходу прикинул её по расстоянию от озера. Выходило, что и ковш и пробирки должны были выдержать.
Айвэ и Кэлумо взяли меха наизготовку — если что-нибудь пойдёт не так, и возле озера окажется горячее, чем предполагалось, они должны были поливать Нарьо водой…
— Ай! — только и успел воскликнуть Локэ, в обязанность которому вменялось следить за окрестностями.
Лассэ вскинулась бежать, но быстрый порыв горячего ветра, опередил даже Нарьо — и повалил их разом на траву, прижимая к земле, точно гигантская ладонь.
Когда Лассэ открыла глаза и смогла приподняться на локте, между ними стоял кто-то, похожий на эльфа, облаченный в синий плащ, и рассматривал их, как ей показалось, с внимательным снисходительным интересом.
Майя!
Некто молча поднял руки, и Лассэ поняла, что поднимается в воздух, подхваченная могучим вихрем, как и они все. Она инстинктивно и безуспешно попыталась ухватиться за воздух, но поймала только собственную развевающуюся юбку и вцепилась в неё. Под ногами мелькнула тропка, по которой они пришли, дорога из Валимара в Тирион, окраина Тириона и улица, ведущая к Дому Короля.
Их ноги коснулись камней площади довольно мягко, но зубы у неё всё же невольно лязгнули.
Случившиеся на площади прохожие замерли или отшатнулись, какая-то нолдэ поднимала с мостовой косынку, должно быть, сорванную с неё порывом ветра.
Лассэ переглянулась с Нарьо, который оказался ближе остальных.
— Ой, мы влипли, — пробормотала она, выплёвывая травинку, — кажется, нам это так не оставят.
— Она будет смотреть, вот что плохо, — он стиснул зубы. — И света мы так и не достали. Жаль…

…А я зато «тень» поймала, улыбнулась Лассэ сквозь сон.

Её так и не позвали.

***
Сменив в передней комнате обувь и оставив плащ, он постучал, дождался разрешения войти и только тогда открыл дверь.
— Ты немного раньше, — сказала Лассэ. — Но заходи, я почти закончила.
Майтимо лежал на боку с удобно подложенной под спину подушкой, а Лассэ стояла, склонившись над его прибинтованной к телу правой рукой, и медленно набирала кровь через иглу, воткнутую — Куруфину показалось — прямо в локоть.
— Что это? — не удержался он.
— Кровь в суставе, — она чуть поджала губы, — и здесь, и в плече. Связки порваны. Тебе достаточно для удовлетворения любопытства?
— Никакому нолдо не может быть достаточно, Лассэ, — как будто удивляясь, что нужно напоминать кому-то такие очевидные вещи, ответил он.
А следом спросил, хотя поначалу и вправду не собирался — просто вид скрытой под повязкой культи снова уложился в голове как-то криво.
— И… что дальше?
— Дальше мы будем восстанавливать чувствительные волокна здесь, — она провела пальцами над ключицей, — суставы и мышцы, и как-нибудь сделаем так, чтобы рука могла работать, а не просто висеть.
Лассэ вытянула иглу, и крепко прижала к локтю сложенный кусочек ткани.
Он наблюдал за её уверенными движениями, а в голове крутились всё те же мысли, не покидавшие его уже не первый день. И, уверившись, что они одни, Куруфин, наконец, решился высказать их прямо.
— Сильпэлассэ, — начал он почти официально, — скажи мне, сможет ли Нэльяфинвэ Майтимо когда-нибудь выполнять все обязанности главы рода и короля нолдор? Не только мирные.
— Командовать войском? — продолжила Лассэ. — Возможно. Но чтобы на этой руке можно было хотя бы закрепить щит, она должна выдерживать удар. Если мы сможем этого добиться...
И снова отовсюду сыпались эти вечные «если», новые из которых прятались за старыми так, что им не было конца.
— Если мы сможем этого добиться, то наверняка можно придумать что-то, что поможет решить и часть прочих трудностей — задумчиво продолжила Лассэ. — Что-нибудь, что хотя бы частично заменило бы живую руку…
— Механизм? — быстро спросил он. — Как ты это себе представляешь?
Она провела рукой по своему предплечью, почти до локтя, обозначая нечто похожее на перчатку.
— На широкой манжете и с гнездом для культи.
Он посмотрел на свои пальцы. Сжал и разжал кулак.
— Если представить себе ладонь и пальцы как систему тяг и рычагов... — проговорил он, почти забыв о Лассэ. Фрагменты возможных схем сами собой начинали крутиться в голове.
Смотреть на это, как на задачу, как на проект сложного механизма оказалось неожиданно просто. Он даже удивился, почему сам не додумался до этого раньше. А теперь, как назло, даже было нечем зарисовать.
Она лукаво посмотрела на него.
— Впрочем, сначала нужно решить ещё одну задачу. Посмотри, — она откинула одеяло с ног Майтимо, и стало ясно, почему очертания ног показались Куруфину странными ещё в первый раз. Но думал он тогда о другом. И не предполагал — сейчас — увидеть вывернутую ступню, и неестественно искривленные голени.
— Это как раз не так страшно, как выглядит, — Лассэ покачала головой, проводя пальцами по правой ноге, — хотя и очень неприятно. Здесь придётся переделывать — кости некому было вправить, и они срослись неправильно здесь, — она показала чуть ниже колена. — И здесь, — она прикоснулась ближе к лодыжке, — слева перелом вообще не сросся — между концами кости попало что-то ещё. Не смогла понять, что — это было слишком давно.
— Ты это видишь? — спросил он. — Просто так?
— А ты чувствуешь, достаточно ли горячее пламя для плавки? Или хорошо ли металл разогрет, чтобы ковать?
— Да, конечно, — это было очевидно, — а ты, значит…
— Вижу в Песне многое, но Песня, какой бы сильной она ни была, может ускорять, замедлять или направлять чуть иначе естественные вещи, но не поворачивать их вспять, поэтому придётся сломать и сложить. И, — она посмотрела на Куруфина, — скрепить так, чтобы они не сдвинулись снова. Обычно бывает достаточно уложить ногу в лубки, но здесь лучше не рисковать. Хотя, если мы ничего не придумаем, придётся воспользоваться этим.
— Ты спрашиваешь меня, как чинить эльфов? Ушам своим не верю.
Он усмехнулся. Помнится, как раз по следам попытки разобрать живую лягушку — после того, как это удачно получилось с игрушками, которые дарили ему отец и Старший, — отец и отдал его когда-то к Лассэ во временное ученичество (наверно, самое короткое в истории нолдор), искренне считая, что целителем сын не станет, но, по крайней мере, поймёт отличие живого тела от механизмов…
— Это действительно вопрос скорее починки, чем исцеления, — она улыбнулась уголками губ, кажется, вспомнив о том же самом, — поэтому помоги и мне посмотреть на это, как на материал. Потому что мне трудно думать, например, о том, чтобы скрепить кость полоской металла внутри тела — или поместить в неё спицу, которая останется там навсегда… словом, о том, чтобы нарушить целостность настолько сильно — пусть даже с целью восстановить её. Кроме того, это должен быть металл, который не отравляет тело, а я, к сожалению, плохо разбираюсь в металлах.
— Ты же дружила с моим отцом, как ты можешь в них хотя бы слегка не разбираться? — удивился он, на этот раз непритворно. А ещё — странно было слышать от обычно всегда разумной Лассэ слова о нарушении целостности.
Для него разрушение всегда было чем-то равносильным созиданию — и равноправным с ним способом утвердить свою власть над материалом. Расплавить кусок металла, придавая ему иную форму, разобрать механизм, чтобы усовершенствовать его, — это было так же захватывающе, как придавать форму и собирать детали в целое.
— Я не знаю, что у нас есть и как… — она неожиданно замолчала.
Он поднял взгляд на неё и увидел, что она смотрит на Майтимо — сосредоточенно, сузив глаза.

Ветер уносил слова, как снег и пепел.
Ничего не осталось, только боль.
Пепел и снег секли обнаженную кожу, и она медленно слезала высохшими лоскутами, обнажая в язвах красно-желтое мертвое волокнистое мясо.
Ветер уносил лоскуты, как сгоревшую бумагу.
Мелкие кости ступней, желтоватые и потрескавшиеся, с легким стуком исчезли где-то внизу, словно камешки, когда истлевшие сухожилия перестали удерживать их.
Дождь смывал с костей мясо — день за днем, пока берцовые кости не забелели под вышедшим солнцем, и оно жгло их, и это было больно, пока они не оторвались от рассыпающихся в пыль хрящей, и не исчезли под скалой.
Левая рука рассыпалась от одного порыва ветра, и фаланги пальцев — некоторые из них — задержались на уступе, на который с трудом, но можно было опереться ногой. Туда же, чуть погодя, упала лучевая кость, а череп — с ещё оставшимися клочками кожи и прядями спутавшихся волос — не удержался и разбился о камни.
Часть ребер и станового хребта белела в расщелине.
Он поднял взгляд и увидел оставшееся — всё ещё закованную правую кисть с присохшими остатками кожи и двумя ногтями — белые потрескавшиеся кости, обломанные ветром чуть ниже края чёрного металла.
Осталась боль. Больше ничего.
Нечем было набрать вздох для крика, и он закричал разумом — бессловесно, страшно, и вся ещё не испытанная боль погребла его под собой, а над собой он увидел широко распахнутыми глазами черный свод, с отбликами пламени.
И вспомнил ещё одно слово.
Пытка.
Что угодно…
Только не снова…
Нет-нет-нет-нет…
— Держи его крепче! Сейчас!
Теплая волна толкнула в затылок и расплескалась по телу.
И он, наконец, умер.
И тихо заплакал в темноту от облегчения.

— Как… хорошо, что я ограбила Палаты Исцеления, — пробормотала Лассэ.
— Что это вообще такое было? — спросил он мрачно, осторожно разжимая руки.
— Он очнулся, — целительница перевела дух, — только не к нам, не сюда — в кошмар или в воспоминание. Я точно не поняла. Не успела. Очень много боли. И страха. Это… оглушает.
Она потёрла лоб.
— А… лекарство?
— Ирмэлоссэ. Маковый экстракт. Обработанный, очищенный от примесей, так, чтобы можно было ввести его прямо в кровь. Мой отец и тетка над ним работали, пока мы сидели на севере, а потом мы, — она фыркнула, — практически взяли Палаты Исцеления с боем.

***
Гербовый плащ, чёрный, с вышитой алым и белым звездой, был одолжен у Айвэ, слегка длинноват и непривычно путался в ногах. По недосмотру у неё не было своего, да и по-настоящему причислить себя к Верным Феанаро ей захотелось только сейчас — не тогда, когда они все разделили с ним изгнание на север. Тогда она, скорее, сопровождала друга, попавшего в беду из-за собственной несдержанности.
Лассэ освещала путь каменным светильником на длинной ручке, и пятно голубоватого света бежало впереди неё по длинному коридору тирионских Палат Исцеления, мешаясь на потолке и противоположной от окон стене с отблесками факельного огня с улицы.
— Ильменар, Алмиэндэ, — распорядилась она, — возьмите список инструментов, которых у нас нет, и поищите их за этой дверью. Если кто-то найдёт вас, то целители, конечно, не проливают крови, но… стукнуть по голове могут. С достаточными на то основаниями. Ференальмэ, Ариньяро, за мной!
Линтармо появился, когда она пересчитывала тщательно запаянные стеклянные бутылочки нового снадобья с трудновыговариваемым названием, и она не ощутила в себе практически никакого благоговения перед старшим целителем Палат.
Некоторое время он молча смотрел, как они укладывают флаконы в сундук — в небольших ячеях из плотной твердой бумаги, и только потом открыл рот.
— Сильпэлассэ, достойная дочь достойных отца и матери, как ты могла так опуститься?! — вопросил он иронично в пространство, точно пробуя на вкус слова, которые вроде бы должен был произнести, обнаружив столь наглое вторжение на свою территорию.
Прозвучало не особенно убедительно.
Лассэ фыркнула.
Она раскрыла коробку с маленькими бумажными пакетиками, в которых насыпан был тонкий белый порошок. Взглянула на подписи, удовлетворённо кивнула и опустила коробку в сундук. Бросила туда же отобранные Ильменаром семена лекарственных трав в подписанных шелковых мешочках и повернулась к Линтармо.
— Лучше я сейчас уроню своё доброе имя, чем мне потом будет нечем нас лечить. А у тебя ещё много. И вообще — если бы твой… король позвал тебя, ты разве не чувствовал бы себя обязанным последовать за ним?
— Как много вопросов, — с меланхоличной улыбкой проговорил он. — Когда мой король Финвэ позвал меня, я пошёл. Сюда. Чьи-то сборы в обратный путь смущают меня, словно бы все сошли вдруг с ума. А может быть, у наших детей просто своя дорога, но и мы должны были прийти сюда, чтобы вырастить их в покое и благополучии. Кто знает… Кстати, если ты ищешь ирмэлоссэ, он в этом шкафчике. Только не вздумай забирать всё.

***
За окнами медленно темнело, и Куруфин ушёл, задумавшись.
Она знала этот неосознанный жест, помнила ещё по временам дружбы с Феанаро — когда тот был чем-то увлечен, пальцы его вздрагивали, словно искали угольную палочку или инструмент, которым можно было бы воплотить замысел здесь, немедленно.
Но сейчас следовало подумать о другом.
При всех достоинствах лекарства, и даже при том, что нужную пропорцию, в которой следовало вводить ирмэлоссэ, она рассчитала заранее, теперь следовало следить за дыханием Майтимо куда как тщательнее. А ведь они только недавно перестали слушать его Музыку непрерывно.
Лассэ вздохнула и свернулась в кресле — через одно деление мерной свечи её должны были сменить.
Песню все ощущали по разному. Эту она чувствовала сейчас так, словно крошечные иголки кололи ей открытую ладонь, на которой лежала голова Майтимо. Чувство, словно кровь разбегается в затекшей руке — вдох, ложащееся на ладонь невесомой щекоткой, словно перо — выдох. Ещё не случившиеся, только заданные мозгом.
Она была уверена, что не потеряет возможность чувствовать это, даже если уснёт — и успеет почувствовать ошибку, если тело Майтимо допустит её. Лассэ поймала ритм и сама задышала в такт — так было легче слушать…

…вынырнула в лёгкое тепло тирионского полудня и побежала по улице вниз. Сегодня тётушка обещала показать ей что-то забавное и несложное, если она зайдёт к ней после учителя мудрости.
Её подружка Туилинис бежала вслед за нею, чуть ли не пританцовывая.
— Лассэ, а правда, здорово было бы проснуться и увидеть своего мужа, как Татиэ, а? — спросила она.
Лассэ только пожала плечами. Ей казалось слегка несправедливым полюбить кого-то только потому, что он тебя разбудил. Да и учитель мудрости упоминал о том, что это только легенда…
— Ну ладно, я побежала! — Туилиннис помахала ей, сворачивая на одну из боковых улиц.
Свернула и Лассэ — тётушка Аскарвен жила с другой стороны городского холма, на северной окраине, и Лассэ предстояло пробежать по одной из поперечных улиц едва ли не весь Тирион. Она подобрала юбку нового платья и припустила бегом. Почти пролетела — удобнее было бы в штанах, но и так неплохо — один переулок, перебежала продольную улицу, уходящую вниз, к подножию Туны, выскочила на следующую, почти не глядя по сторонам, и услышала грохот.
— С дороги! — крикнул ей мальчишеский голос, а в следующее мгновение чья-то рука толкнула её, и она растянулась на мостовой, даже сквозь платье рассадив колено о брусчатку.
Лассэ тряхнула головой и села; посмотрела внутрь себя, оценивая нанесенный ущерб. Ничего страшного, кроме, конечно, колена. Она поморщилась и оглянулась.
В двух шагах от неё валялась узкая тележка на четырёх небольших колёсах — одно из них вместе с обломком оси валялось ещё подальше, а ещё шагом дальше на мостовой сидел какой-то очень растрёпанный мальчишка. Он, скривившись от боли, придерживал левой рукой правую, а кровь из длинной — чуть ли не во всё предплечье и локоть — ссадины капала на белую брусчатку и на нарядные тёмно-красные штаны.
Он с неприязнью посмотрел на Лассэ и воскликнул:
— Смотреть надо, куда идёшь!
— А куда едешь — не надо? — огрызнулась Лассэ. — Больно?
— Если бы ты не бежала, я смог бы тебя объехать, — возмутился он. — А как ты думаешь? — он снова поморщился, когда она положила руку ему на плечо и прислушалась. К другим прислушиваться ей было сложно.
— Вроде не сломал, — сказала она неуверенно. — А как тебя зовут?
— Нарьо, — он с интересом посмотрел на неё, — а тебя?
— Лассэ. Погоди, молчи.
Она нахмурилась. Он действительно был похож на огонёк на лучинке — лёгкий, быстрый и слегка жгущийся. И боль тоже была похожа на огонь — но другой, плохой, тёмный в светлом. Сведя брови от напряжения, она поймала боль, и погасила её, как свечку пальцами.
— Ого! — он посмотрел на неё снизу вверх — ей показалось, что с уважением.
— Не ого, а руку мог сломать. — Лассэ сразу же почувствовала себя взрослой и умной, но, как тётушка говорила — нехорошо хвалиться тем, что тебе Эстэ просто подарила. — Или шею. С шеей я бы не справилась, и вообще — у меня оно не всегда получается. Вставай — вон там у кого-то в саду фонтанчик, надо промыть.
Она потянула с талии широкий пояс. Платье было жалко… но всё-таки, наверно, получится потом отстирать…
— Чего ради ты вообще катался на… этой штуке?
— Но это же здорово,— сказал он, — только надо её так сделать, чтобы легче было поворачивать.
Другой рукой он почесал затылок, взъерошив короткие почему-то волосы, которые смешно топорщились на затылке и были длиннее у висков, как будто их просто собрали в хвост и отрезали.
— Ты её сам сделал? — поразилась Лассэ.
— Ну да, — он пожал плечами, — это же просто.
Вода в маленькой мраморной чаше порозовела, и Лассэ испытала лёгкое угрызение совести, что они забрались в чужой сад и заливают кровью чужой фонтан, но всё равно продолжала зачерпывать воду ладонями и поливать — до тех пор, пока не промыла и не обвязала руку Нарьо своим поясом. Его как раз хватило, только конец не получилось завязать — только заправить под повязку на запястье. Плеснула и на своё колено напоследок и оглядела нового знакомого.
— А… что у тебя с волосами? — спросила она, не в силах справиться с любопытством.
— Я их обрезал, — он пожал плечами с деланным безразличием и встряхнул изуродованной прической, — а то слишком много времени приходится тратить, чтобы расчесать.
Он поймал её руку и вгляделся в линии на ладони.
— А что у тебя с рукой? — спросил он с любопытством, которое как будто было тенью её собственного.
Она потянула руку из его пальцев — глядя на маленькую, очень важную искорку, мягко пляшущую по линиям — след музыки Майтимо.
— Это… — в замешательстве начала она — и оглянулась.
В ветвях пела какая-то птица, и фонтанчик продолжал журчать как ни в чём не бывало, но как будто издалека. Так, словно всё вокруг них слегка выцвело или заволоклось туманом.
Нарьо внимательно смотрел на неё, придерживая локтем свою доску на колёсиках — кажется, тогда он её так и не доделал, увлёкся чем-то ещё, — и задумчиво крутил в руках оба обломка оси.
— Если бы мне нужно было что-то починить — так, как ты хочешь, — он поднял ось и сложил обломки вместе, — я бы взял спицы, как в колесе, и вкрутил их крест-накрест, здесь и здесь, — Нарьо показал, как, по его мнению, следует просверлить отверстия под спицы. — Потом я закрепил бы их в кольцах, а кольца скрепил бы между собой стержнями, так, чтобы их можно было подкрутить. И эта палка бы никуда не делась, — он фыркнул, — это же так просто, Лассэ.
— Да, — она нахмурилась, пытаясь зачем-то вспомнить, что она спросила у него тогда на самом деле — или сказала. Ах, да, конечно — то ли про волосы, то ли про испачканную одежду: «Мама будет тебя ругать».
Он пожал плечами, и губы у него как-то странно дрогнули.
— Не будет, — сказал он, закидывая свою поделку на плечо. — Спасибо, что перевязала, Лассэ, но я пойду.
И только когда его сандалии простучали по белым камням, она бросилась следом.
— Нарьо, постой! Подожди, Нарьо, не уходи!
Но белые улицы были пусты, расплываясь белым туманом, превращаясь в тускло освещенную комнату.

…Ариньяро стоял над ней, вглядываясь ей в лицо.
— Если бы я влюблялась в каждого мужчину, который меня разбудил, — пробормотала она, — вот был бы казус.
— Ты… что-то говорила во сне, — тревожно сказал он.
Хорошо, что был черед Ариньяро — слушать он умел, да и боль со страхом гасил едва ли не лучше неё, даром что в чём только душа держалась.
— Ничего, это ничего, — отрешаясь от Музыки, она медленно вытянула затекшую руку из-под головы Майтимо. — Слушай, он сегодня пытался очнуться, получилось нехорошо и пришлось использовать ирмэлоссэ, так что следи внимательно. А я пройдусь.
В нужном ей доме — в нужной ей половине — горел свет, даже сквозь задернутую штору чётко обрисовывая силуэт, склонившийся над письменным столом.
Она постучала в дверь.
— Атаринкэ, кажется, я придумала, — сказала она прямо с порога, вполголоса, вспомнив о том, что Тьелпэ, должно быть, уже спит, — а теперь ты мне скажешь, можно ли это вообще сделать.
Бросив взгляд на полки над столом, на которых были сложены чертежные инструменты, она нашла письменный прибор на столе, под стопкой исписанных листов, выудила из подставки первую попавшуюся угольную палочку и пошарила взглядом по столу в поисках ненужного листа.
Он быстро подсунул ей под руку оборотную сторону какого-то наброска на тонком волокнистом листке.
— Так, так и вот так, — она быстро нарисовала картинку, которую видела во сне, — если здесь сделать винты подвижными, можно будет даже раздвинуть или сжать.
— Спицы в кость? — он посмотрел на неё с сомнением. — Впрочем, над составом стали я уже думал, а остальное...
Он потёр лоб.
За длинной и плотной — от потолка до пола — шторой, отделявшей ту часть комнаты, в которой спали, завозились, и Тьелпэ тихо позвал: — Папа? Что случилось?
— Это Лассэ приходила, — откликнулся Куруфин.
— И уже ушла, Тьелперинквар, — откликнулась она, закрывая за собой дверь. — Доброй ночи.

***
Ещё одно слово.
Вода.
Во рту стало влажно — так хорошо, и он жадно вцепился зубами, высасывая влагу из мокрой ткани.
И протестующе застонал, крепче сжимая зубы, когда её попытались отнять.
— Тише, тише, — голос был мягкий, знакомый. Теплый. — Отпусти.
Мягкое успокаивающее прикосновение к разуму. Без слов. Неопасное. Можно подчиниться.
Ещё вода.
Туман, наполненный смутными прикосновениями и звуками.
Ещё другой чудесный вкус. Теплое. Сытное. Не вспомнить, что.
Голос превращается в огромного кота, который долго вылизывает его шершавым языком, а потом тяжело ложится на грудь, мешая вдохнуть.
Темнота.

@темы: Nightfall in Middle-Earth, In Battle

---

"Darkened Cities"

Французский фотограф Тьерри Коэн с 2010 по 2013 год работал над очень необычным и оригинальным проектом под названием "Darkened Cities", суть которого заключается в следующем: показать, как выглядели бы мегаполисы без многих тысяч ватт электричества, освещенные только звездами. Задача оказалась не из простых: глобальные отключения света в больших городах нечасто случаются, и, когда это происходит, то людям обычно не до снимков. Поэтому Коэн сначала фотографировал город днем, в облачную погоду и с серыми фильтрами, затем снимал ночное звездное небо на той же широте, затем совмещал обе фотографии.

Сан-Франциско:



Лос-Анджелес:

Продолжение

Нью-Йорк:



Париж:



Рио-де-Жанейро:



Гонконг:


Шанхай:





Токио:

@темы: Апокалипсис afterparty, Ня, смерть!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Взрывы в Балаклее

Утро началось с подъема по тревоге и поездки на работу - в Балаклее горят и взрываются склады боеприпасов. К счастью, без жертв, но грохочет весьма впечатляюще, и успокаиваться пока не собирается. Большие руководители все там, часть сотрудников - тоже (отгонять от оставленных домов мародеров, буде таковые появятся), но наш героический отдел сидит на месте. И без нас справятся.
Официально заявили про диверсию, а неофициально, конечно, говорят всякое ("от ревизии нас может спасти только кража") - who knows, who knows...

@темы: И на первый взгляд как будто не видна