Пикник, "Декаданс"

Как сказал бы герой небезызвестной новогодней ленты, "каждый год в апреле мы ходим на Пикник". Этот год не стал исключением. Долго и много расписываться не вижу смысла, отмечу только самое главное =) Что понравилось: возвращение экранчика (без него на юбилейном концерте сцена даже как-то сиротливо смотрелась), отличные декорации и визуальные эффекты к новым песням (передвижная металлическая конструкция из "Декаданса" и Брат Васильев в образе волынщика-иллюстрации к "За пижоном пижон" - это пять, однозначно; из видео очень понравились ролики к "Вплети меня в свое кружево" и "Игле"), хорошо подобранные вещи из нового альбома, обязательная программа ("Египтянин", "Серебра!!", "Фиолетово-черный" и так далее), традиционно хороший для Оперного театра звук. Что не понравилось - а вот не будет такого, все хорошо было =) Ну, разве что можно посетовать на то, что концерт не резиновый и все, что хотелось бы услышать, в него не помещается.

1. Интро
2. Дай себя сорвать
3. За пижоном пижон
4. Из мышеловки
5. Вплети меня в свое кружево
6. Кукла с человеческим лицом
7. Египтянин
8. Глаза очерчены углем
9. Декаданс
10. У шамана три руки
-----------------------------------------------
11. Клоун беспощадный
12. Говорит и показывает
13. Игла
14. Серебра!!
15. Инкогнито
16. Фиолетово-черный
17. Твое сердце должно быть моим
18. Шарманка
19. Праздник
-----------------------------------------------
20. Королевство кривых
21. Там, на самом краю земли

@темы: Музыкальное

---

Кипелов, "Отражение"

Обещанный сингл Валерия Александровича сотоварищи вышел почти без задержек - обещали в марте, появился в начале апреля.



"Сальери и его Отражение" - первый кипеловский эпик в полном смысле этого слова. Интересная идея и достойное воплощение - спето-сыграно отлично. Оркестр очень хорошо вписался. Когда песню только анонсировали, я думал, что она будет длиться минут десять, но так даже лучше - не возникает ощущения затянутости. Улыбнуло то, что мелодия припева неожиданно напомнила припев "На крутом берегу" со второго кипеловского полноформатника - впрочем, "Сальери" целиком написал Молчанов, а "На крутом берегу" - он же вместе с ВК, так что это объяснимо =)
"Ария Надира". С конца февраля уже звучала на радио, с начала марта игралась на концертах, а теперь появилась в хорошем качестве. Здесь соглашусь с тем, что говорила  Тиберия - ее бы Кипелову спеть лет пятнадцать назад... А сейчас инструментальная часть производит гораздо более сильное впечатление, увы-увы.
Старые песни - "Мертвая зона" и "Я свободен" хорошо известны, проверены временем и в представлениях не нуждаются. "Мертвая зона" получилась очень здорово, "Я свободен" - чуть похуже (оригинальную версию со "Смутного времени" все равно не переплюнуть, как по мне).

@темы: Музыкальное

---

The Four Horsemen

В последнее время и у  no_free_names мелькнуло прослушивание Металлики, и у  Olha Venn, так что я тоже решил вспомнить Отцов =) Пусть будет по одной самой любимой песне с каждого из номерных альбомов (в смысле, без "Гаражей", "S&M", совместного с Лу Ридом и многочисленных концертников). Выбор у меня местами банальный, местами, напротив, очень неожиданный =)

Вот

@темы: Музыкальное

---

Вечный Воитель с бензопилой.

Пробегая сегодня по книжному рынку, совершенно случайно приобрел эксмовское издание первых двух книг из цикла об Эрекозе. В бумажном виде "Феникса в обсидиане" у меня не было, и я даже не надеялся его отыскать - выходила книга целых десять лет назад. По такому случаю надо перечитать цикл об этом самом главном Вечном Воителе. Том самом, который с бензопилой =) Благо, в сравнении с тем же Элриком или Хоукмуном он очень короткий - три книги всего. Так что в ближайшее время у меня будет некоторый рецидив любви к произведениям Муркока, не пугайтесь, други =)

"В этих видениях не было образов. Только имена. Длинный список имён. Их произносил нараспев гулкий голос, и в нём звучала насмешка. Корум Джайлин Ирси. Конрад Арфлейн. Урлик Скарсол. Турин Турамбар. Фродо Бэггинс. Винни-Пух. Бэтмен. Спайдермен. Шерлок Холмс с Бейкер-Стрит. Питер Пэн. Конан из Киммерии. Альберт Эйнштейн. Д'Артаньян. Маршал Жуков. Борис Гребенщиков. Крокодил Гена. Корвин. Будда. Моисей. Влад Велич. Комиссар Жюв. Олмер. Штирлиц. Василий Иванович. Элрик. Эрекозе. Хокмун..."

(из анекдотов с сайта "Танелорн")

@темы: Tales of the one who's born to change

---

Пленный со знанием "языка"

Многие, наверное, помнят, этот диалог из классики советского кино:
– На фронте, если "язык" молчит, что с ним делают?
– Как что? Поступают с ним, как говорится, по законам военного времени.

В общем, давным-давно я задумался над таким вот "поступить по законам военного времени" в контексте ардовского легендариума. Эльдар, безусловно, хорошо слышат, далеко видят и отлично маскируются, но не все можно увидеть и услышать самому. Вряд ли кому удастся пробраться на военный совет в Ангбанд, чтобы узнать, какие у Моргота планы на будущую кампанию. Есть вещи, которые сможет рассказать только пленный. И вот отправились эльдарские разведчики под Тень, выследили какого-нибудь командира из черного воинства, схватили его, ушли от погони, приволокли "языка" в свой лагерь - и что с ним делать, если говорить он не желает? "Никто, будь он даже из числа валар, не может читать разум других равноправных созданий" - это "Преображенные мифы", и в "Осанвэ-кэнте" был момент о том, что "каждый разум обладает правом закрыться и наделен полной возможностью совершить это силой воли. Ничто не может преодолеть преграду Hежелания". В общем, насильно к нему в голову не залезешь. "Хоть орки и были пальцами на руке Моргота, и с ними надлежало воевать не на жизнь, а на смерть, тем не менее, они не заслуживали применения к себе их собственной жестокости и вероломства. Пленных орков нельзя пытать, даже для получения сведений, необходимых для защиты домов эльфов и людей. Если орк сдавался и просил пощады, он должен был получить ее, все равно какой ценой. Таковы были поучения Мудрых, хотя среди ужасов Войны они не всегда соблюдались". Это тоже "Преображенные мифы", рассказ об орках. А если дело происходит уже во время Войны Гнева, и пленный - не орк, палец на руке Моргота, а очень даже человек? Можно пригрозить смертью, но он вполне может не бояться умереть. Сколько я ни думал на эту тему, так и не смог прийти к однозначному выводу. Пусть поучения Мудрых не всегда соблюдались среди ужасов войны, но как-то не верится мне в эльдар или эдайн, тянущих из пленного жилы бамбуковыми палочками. Хотя то, что на официальном языке называется "мерами психического и физического воздействия" - оно очень разное бывает, конечно.

@темы: Nightfall in Middle-Earth

---

Spring has come

После неотвратимо и внезапно посетивших нас в конце марта морозов со снегопадом, после слякоти и хлюпанья под ногами минувшей недели, буквально за день к нам наконец-то пришла весна. Не календарная, а самая настоящая весна. Уж на что я всегда оставался равнодушным к ней, но сегодня я возвращался домой - и во мне неожиданно царила совершенно глупая и флаффная радость от того, что она наконец-то пришла =)



И весенний кавер от немецких пауэрщиков At Vance на бессмертную классику:


Прослушать или скачать AT VANCE Vivaldi бесплатно на Простоплеер

---

Новые ПЧ

 Ven., добро пожаловать. Что привело? =)

@темы: Under one flag

---

Музыкальное. Пэган-металлическое

Други, если кто любит старый Butterfly Temple и Невидь, и при этом еще не успел послушать свежевышедший юбилейный сборник Лесьяра "Победа! XX лет творчества", немедленно исправляйте досадное упущение. Это личный "the best" экс-фронтмена BT, избранные девятнадцать вещей из его творчества, начиная с дебютного баттерфляевского альбома и заканчивая проектом "Крамола", переигранные в новой обработке и с современным звуком. Трек-лист, что особо ценно, не повторяет "Солнцестояние" - аналогичный сборник Butterfly Temple трехлетней давности. Разве что "Велес" присутствует и там и там. А так - "Сны северного моря", "Наша кровь одной рекой", "Ярым оком", "Волчьи тропы ведут на север" и еще много-много всего. В общем - очень рекомендую.

@темы: Музыкальное

---

"Dagnir"

Учитывая, что Альре принимала весьма активное участие в работе над всеми предыдущими текстами, наше полноценное соавторство было лишь вопросом времени. Идея "Дагнира" родилась спонтанно: как-то в порядке юморостеба мы фантазировали на тему того, между кем в Арде могла бы разыграться знаменитая сцена из последнего эпизода "Звездных войн" - "Люк, я твой отец". Вариантов было два - Саурон и Исильдур на склоне Ородруина во время войны Последнего Союза, и Турин с Глаурунгом. Над обоими мы сначала посмеялись, а потом кто-то из нас сказал про второй: "Слушай, а что если бы Моргот и в самом деле превратил Хурина в дракона?". И спецквест с его темой про тайну, выворачивающую наизнанку первое представление о мире, пришелся как нельзя кстати. Несмотря на то, что "Дагнир" задумывался и вышел очень мрачным, писался он легко и с удовольствием - разделили между собой эпизоды, написали, затем собрали воедино. Правда, непосредственно в выкладке дуэт Коршуна и Аристократа с великолепной "Волей" и великолепными иллюстрациями к ней затмил нас, но мы совершенно не переживаем по этому поводу - как-никак, все одна команда и делали общее дело =)

Название: Dagnir
Автор: Narindol, Альре Сноу
Бета: Альре Сноу
Размер: мини, ~2100 слов
Пейринг/Персонажи: Турин, Ниэнор, Хурин
Категория: джен
Жанр: драма, AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Хурин был освобожден из Ангбанда прежде гибели своих детей. Но Моргот не отпускает пленников так просто...
Задание: "Town with a Dark Secret. В мире канона есть тайна, выворачивающая наизнанку первое впечатление о нем."
Примечание: основным каноном данного текста считается "Повесть о детях Хурина"

"Дракон идет в Бретиль". Даже смутных слухов было достаточно, чтобы повергнуть в ужас всех, обитавших в этих землях. Глаурунг Золотой, величайшее из бедствий, выпущенных Морготом на истерзанные земли Белерианда. Глаурунг, огненный змей. Глаурунг, погибель Нарготронда.
У того, кто ныне предпочитал называть себя Турамбаром, к Дракону были свои счеты. Даже если забыть о том, что он обещал защищать народ Бретиля.
...- Это мой долг, Ниниэль. Видишь, от судьбы и от войны - не уйти... - Турин невесело усмехнулся. - Если Глаурунга не остановить, здесь будет выжженная пустыня. И мы не сможем просто скрыться, затеряться в лесах - нам скоро некуда будет уходить. Уже некуда, - он резким движением застегнул перевязь с мечом. - Это - мой последний рубеж, и я его не отдам.
Ниниэль молчала, только в огромных прозрачных глазах стояли слезы.
- А может, это и вправду судьба. От проклятья нельзя убежать - но с ним можно сразиться. И победить.
- Но если... если судьба сильнее? - наконец выговорила девушка.
- Я вернусь, Ниниэль. Обещаю. Теперь мне есть куда возвращаться.
...Ведь есть же разница, думал он позже, уже в дороге. Должна быть. Между бесконечной, безнадежной войной, которую я вел чуть ли не всю жизнь - и этим походом... Теперь я сражаюсь за свой дом, свою семью. За будущее своих детей. Я не имею права отступить, сдаться, проиграть...
Да, конечно, вмешался насмешливый внутренний голос. А отца своего помнишь? Он ведь точно так же ушел, оставив за спиной дом и семью, "не имея права" - и где он теперь?
По правде говоря, отца Турин помнил плохо: в год Нирнаэт Арноэдиад ему было всего семь лет. Хурин был - как будто солнце всходило, и его тепла непостижимым образом хватало на всех; Турин уже забыл, когда в последний раз чувствовал что-то подобное... разве что вот теперь, с Ниниэль - она тоже была своя, ближе всех... Он оборвал непрошенные мысли.
А Хурин, говорят, все еще жив, хотя и в плену. Говорят, что он все еще сопротивляется Морготу - и в это Турин верил. "Мы, народ Хадора - не из тех, кто сдается. Этому-то ты успел меня научить, отец."

"...Турамбар на закате пришел к Нэн Гирит и там узнал, что Глаурунг залег на краю отвесного берега Тэйглина и, как видно, тронется с места с наступлением ночи. Турамбар тогда сказал, что вести это добрые, ибо дракон лежал у Кабед-эн-Араса, где река протекала в глубокой и узкой расщелине, которую мог перескочить загнанный охотниками олень, и подумал Турамбар, что дракон, как видно, попытается перебраться через расщелину. И решил он в сумерках пробраться туда, под покровом ночи спуститься в расщелину и переправиться через бурный поток, а затем взобраться на откос и подкрасться незаметно к дракону.
Так и сделали; но когда во тьме подошли они к Тейглину, Дорлас пал духом и не решился на опасную переправу, а повернул назад и сокрылся в чаще, отягченный стыдом. Турамбур и Хунтор, тем не менее, переправились благополучно, ибо рев воды заглушал все прочие звуки, да и Глаурунг спал. К полуночи, однако, дракон пробудился и с великим шумом и грохотом переволок через расщелину переднюю часть тулова и начал подтягивать брюхо. Турамбар и Хунтор, спеша подняться наверх к Глаурунгу, едва не погибли от жара и вони; а с высоты, от движения дракона, рухнул камень, ударил Хунтора по голове и сбросил в поток. Так встретил свою смерть не последний храбрец из рода Халет.
Тогда Турамбар собрал всю свою волю и мужество, один вскарабкался по склону и добрался до дракона. Выхватил он Гуртанг и со всею мощью своих мускулов и своей ненависти вонзил его в мягкое брюхо Змея по самую рукоять. Глаурунг же, почуяв смертную боль, взметнул вверх свое тулово, рухнул, как мост, поперек расщелины и лежал так, извиваясь в предсмертных корчах. Он выжег и сравнял с землей все вокруг, но наконец огонь его угас, и он замер..."
Так рассказывает о поединке Турина Турамбара и Глаурунга "Квэнта Сильмариллион".

Дракон недвижно лежал на боку среди черных обугленных стволов деревьев, сокрушенных им в агонии. Его огромная, но уже бессильная пасть, из которой больше не вырывалось пламя, была распахнута будто в беззвучном предсмертном рычании. Вокруг не было ни капли крови - Гуртанг, вонзившийся в брюхо Глаурунга по самую рукоять, закрывал собой рану.
...чудовищная туша Глаурунга перед мостом через Нарог, трижды проклятым мостом, погибелью Нарготронда, преграждающая Турину путь в разоренный город, туда, где орки сгоняют в одну толпу уцелевших в битве. Туда, где среди пленников - Финдуилас. Она жива, еще не поздно спасти ее.
— Привет тебе, сын Хурина. Вот и повстречались мы! Зло сеешь ты повсюду на пути своем. Неблагодарный приемыш, разбойник с большой дороги, убийца друга, разлучник любящих сердец, узурпатор Нарготронда, безрассудный войсководитель, предатель родни своей.
И он, Турин, застывший под взором дракона, с поднятым мечом, который не в силах обрушить на своего врага.
И жители Нарготронда, которых ведут мимо него.
И Финдуилас, тщетно взывающая к Мормегилю, Черному Мечу Нарготронда, одно имя которого приводило в страх прислужников Моргота. Тому, кто всегда был надежной защитой народу Ородрета.
"Она говорила со мной перед смертью. Поглядела она на нас, словно высматривая кого-то, кого ожидала увидеть, и молвила: «Мормегиль. Скажите Мормегилю, что Финдуилас здесь.»"
Финдуилас. Гвиндор. Ородрет. Сотни других, кто навеки остался лежать в долине Тумхалад и чертогах Нарготронда. Ныне вы можете спать спокойно - Черный Меч сполна расплатился за вас.
Подойдя к поверженному врагу, Турамбар наступил ногой на мягкое, грязно-белое драконье брюхо.
- Привет тебе, Змей Моргота! Вот и повстречались мы! Отправляйся теперь во тьму и знай, как мстит Турин, сын Хурина!
Поудобнее ухватившись за рукоять меча, он изо всех сил дернул его на себя.
Едва лезвие Гуртанга покинуло тело дракона, из раны, шипя и дымясь, брызнула густая черная кровь. Турамбар не успел отдернуть руку, кипящая струя окатила ее по самое плечо и острая боль пронзила Турина, заставив его закричать.
В этот миг Глаурунг открыл глаза.
Турин встретился с ним взглядом и почувствовал, как в голову его, вышибая сознание, хлынул поток чужих воспоминаний. Прежде чем впасть в забытье, он успел подумать, что глаза Змея Моргота вдруг оказались не янтарно-золотыми, какими он видел их тогда, у врат Нарготронда, а серыми, и в них не было ни капли злобы.

...Он сидел в каменном кресле на вершине горы, среди голых черных скал. И, хоть тело его было свободно от оков, он не мог двинуться с места. Волосы и борода его были длинными, едва ли не до пояса, и белыми, как снег на вершинах Криссаэгрим, а одежда превратилась в ветхие лохмотья. А перед ним высилась закованная в черные доспехи громадная, в два человеческих роста, фигура, увенчанная железной короной, в которой нездешним волшебным светом сияли два камня. И Турин понял, чьими глазами глядит сейчас на мир.
- Эльфы говорили, что я не способен на уважение к тем, кто сражается против меня, - низкий рокочущий голос Черного Валы далеко разносился над скалами Железных гор и возвращался обратно, усиленный эхом. - Знай, что они лгали тебе.
Молчание было ответом Морготу, но тот, видимо, и не ждал иного.
- Без малого три десятка лет сидишь ты здесь, наблюдая за судьбой, постигшей твой род, но нисколько не утратил своего упорства. На юге тебя назвают Стойким, Хурин, и я вижу, что не зря. Я отпускаю тебя. Ты сам видел, что жена твоя и дети еще живы. Иди к ним.
Видение сменилось другим - теперь он шел через Анфауглит, утопая босыми ногами в сером зернистом песке, подымая клубы пыли, забивавшейся в рот, в нос, оседавшей на волосах и полуистлевшей одежде. Шел, не чувствуя голода, жажды и усталости, не оглядываясь назад, и темная зубчатая стена Эред Ветрин на горизонте становилась все больше.
Он остановился, когда послышалось негромкое журчание воды и перед ним блеснул Ривиль, а справа показалась заросшая камышом и осокой оконечность Топей Серех. Спустившись по пологому берегу, зачерпнул ладонями воды, жадно выпил, потом зачерпнул еще раз, и еще, все не мог напиться и думал, что раньше никогда не замечал, насколько вкусной может быть простая речная вода.
Потом он искупался и выстирал свою одежду, нашел на берегу место поукромнее и позволил себе на несколько часов погрузиться в чуткий беспокойный сон.
Проснувшись, он вброд перешел через Ривиль - река здесь была неглубока, и снова зашагал на юг, теперь вдоль Сириона. Торопился как мог. Он отыщет в лесных дебрях Турина, и Морвен, и Ниэнор, непременно отыщет. Осталось совсем немного.
А потом, когда он проходил Врата Сириона, на самом пороге Белерианда, его настигла боль. Страшная, рвущая на части, пронизывающая до мозга костей боль, с которой не мог сравниться даже удар огненного бича балрога. Он упал на землю, словно ему подрубили ноги, и сотрясался в судорогах, но даже эта боль не смогла вырвать у него крика, как не смогли заставить его кричать долгие годы мучений.
Спасительное беспамятство не пришло к нему, и, оставаясь в сознании, он ощущал...
...как тело его разбухает, превращаясь в огромную зловонную тушу, обрастающую чешуйчатой броней,
...как удлинняются челюсти, оборачиваясь хищной пастью...
...как руки и ноги становятся толстыми когтистыми лапами...
...как вытягивается хребет и за спиной начинает хлестать по земле тяжелый змеиный хвост...
...как с каждым выдохом из ноздрей вырывается жар...
...и как в глотке начинает рождаться глухое утробное рычание.
Боль оставила его, но теперь вместо нее в ушах загрохотал смех Моргота:
- Ну что, нравится мой подарок, Хурин Талион? Ползи теперь к своему сыну, он с нетерпением ждет тебя!

Видение исчезло. Турин снова был собой и вокруг снова было ушелье Кабед-эн-Арас.
Не решаясь поверить в то, что он только что увидел, Турамбар поднялся, перевел взгляд туда, где остался поверженный им Глаурунг, и почувствовал, как сердце его обрывается - вместо тела дракона перед ним, глядя остановившимися серыми глазами в ночное небо, лежал седовласый человек в лохмотьях, когда-то бывших одеждой, какую носили эдайн Хитлума. Годы изменили его лицо, но не настолько, чтобы Турин не смог узнать его. Хурин Талион, сын Галдора Высокого из Третьего Дома эдайн, правитель Дор-Ломина. Его отец. Хурин был мертв, но из глубокой раны на животе еще текла кровь. Красная, как у всех Детей Эру.
"Никто не выживет, ни великий, ни малый, ежели вопьется в него это лезвие".
Он опустился на колени перед телом Хурина, закрыл ему глаза и застыл, глядя на своего отца. У него не было сил ни кричать проклятия, ни плакать, ни... ничего не было. Осталась только холодная сосущая пустота внутри, да пришедший из глубин памяти и стоявший перед глазами образ: отец, уходящий на Битву Бессчетных Слез, сажает его на свое плечо, и он сверху вниз глядит на воинов Дома Хадора, на их доспехи и клинки, ярко сияющие в лучах утреннего солнца, на коней, в нетерпении бьющих копытами и грызущих удила, и восторг переполняет сердце Турина. "Когда я вырасту, так же буду вести свой род на битву против слуг Врага".
Ну вот и все, сказал себе Турин. Победитель судьбы, герой-драконоборец. Теперь ты еще и отцеубийца. Будто мало людей умерло по твоей вине.
Он нащупал рядом с собой рукоять Гуртанга, здоровой рукой поднял меч и взглянул на него. Клинок ничуть не потускнел и не утратил своей остроты.
Все окончится здесь. Пусть ни одно мое деяние более не обернется злом, и я не стану более причиной ничьей смерти.

Белая тень мелькнула среди деревьев на краю уцелевшего леса, метнулась к нему, и не успел Турин опомниться, как шея его оказалась в теплом кольце девичьих рук, а перед глазами заплясали светлые волосы Ниниэль, покрывающей его лицо поцелуями.
- Ты жив! Хвала Валар... - выдохнула она и тут же засыпала его ворохом вопросов: - Что случилось? Ты ранен? И где дракон?
Турин осторожно, но непреклонно отстранил девушку. Ниниэль, нежданная любовь моя... Ниэнор, сестра моя, потерянная и обретенная... Теперь я знаю, как странно и страшно сплелись наши судьбы, я видел - но об этом, о неисправимой нашей ошибке, ты не узнаешь. Не от меня.
- Дракон, надо думать, на севере, - с трудом выговорил он. Отчаяние сменялось холодной яростью. - В какой-нибудь норе под Тангородримом... Неважно. Где бы он ни был - я до него доберусь. А после, если повезет - и до Моргота тоже. Пора отомстить за все.
- Ты не слишком ли высоко метишь... или низко? - похоже, Ниниэль решила, что Турамбар от пережитого слегка повредился рассудком.
- В самый раз, - Турин упрямо покачал головой. - За все, что он сделал с нами... Если есть в этом мире хоть какая-то справедливость - я проживу достаточно, чтобы успеть нанести свой последний удар. А дальше - будь что будет.
- Но ведь с Севера не возвращаются... - еле слышно прошептала она.
- Я знаю. Прости. Но иначе - нельзя.
Отвернувшись, он долго смотрел туда, где под трехрогой горой скрывалась твердыня Врага. Там, в подземельях Ангбанда, Турина ждал его враг - сворачивался в кольца, блестя золотой чешуей, щурил горящие недобрым светом глаза. Последний шаг по пути проклятья - убить Дракона. И тогда проклятие замкнется само на себя, как змея, кусающая свой хвост, и мир будет свободен от этого зла. И что значит в сравнении с этим его жизнь?..
Турин сделал шаг.

@темы: Nightfall in Middle-Earth, Cryptic Writings, In Battle

---

"Штурм"

"Штурм" - лучшее из того, что я написал для зимней ФБ, и, наверное, лучшее из того, что я вообще когда-либо сочинял. Хотя, конечно, там есть к чему прицепиться и по поводу языка и по поводу композиции - не буду петь дифирамбы самому себе. Источников вдохновения у "Штурма" два - цикл Иври "Рассыпанная горсть серебра" (конкретнее - рассказ "Цветок на гребне пенном") и безымянный драббл Альре Сноу про феанорингов после Гаваней. Собственно, вот он. Финальная сцена с погребальным костром и диалогом Кирдана с Гиль-Галадом появилась как зеркальное отражение этого драббла, поэтому фраза о том, что для сыновей Феанора хватит огня - это ни разу не плагиат, это концепт. Вклад нашего капитана в "Штурм" не ограничивается только вдохновением и редакторской работой: Гвиртин - персонаж, придуманный нами обоими, а образ Лоссэ когда-то создала Альре, хотя и совершенно по другому поводу. Дева из Химринга попала в повествование примерно следующим образом: "Можно я Лоссэ возьму? Там без нее никак. - Никак? Тогда бери", и вела себя в нем совершенно самостоятельно - то, что она в финале бросилась обнимать Гвиртина, было для меня не меньшей неожиданностью, чем для самого синда =) И название - это тоже Альре. До самого дня выкладки текст носил рабочее название "Гавани", а потом мы сочли его слишком банальным, и капитан своим капитанским решением переименовала рассказ в "Штурм", против чего я, конечно, не возражал =)

Название: Штурм
Автор: Narindol
Бета: Альре Сноу
Размер: мини, ~3800 слов
Пейринг/Персонажи: ОМП, ОЖП, Эгалмот, упоминаются Эльвинг и феаноринги
Категория: джен
Жанр: драма, экшн
Рейтинг: R
Краткое содержание: падение Гаваней Сириона – взгляд со стороны защитников города.

Волнами сходило забытье. Не открывая глаз, Гвиртин почувствовал под щекой морской песок и услышал негромкий плеск воды. Тишина. "Сон. Это был дурной сон, – сказал он себе. – Я просто заснул на берегу, а сейчас проснулся, вернусь в Гавани и снова увижу Дирхавеля, Лоссэ, Эгалмота, Эльвинг с детьми, и все безумие, которое я видел, останется там, где положено оставаться снам".
Он поднял веки. Свет заходящего солнца вызвал приступ боли – будто что-то лопнуло под черепом; перед глазами все поплыло, а рана на затылке сразу же дала о себе знать. Подняться удалось со второй попытки. Взглянув по сторонам, Гвиртин увидел лежащие у самой кромки прибоя тела, клубы дыма, медленно поднимающиеся в небо, услышал треск огня – в городе продолжались пожары – и надежда на пробуждение после дурного сна исчезла. Шатаясь, Гвиртин подошел к воде, зачерпнул ее ладонями и умыл лицо – в голове немного прояснилось. Он заметил стоящие у причалов белые корабли с лебяжьими носами, эльфов в темно-синих плащах на набережной. "Эрейнион... Что ж так поздно-то..." На негнущихся ногах, останавливаясь, когда перед глазами снова начинало плыть, Гвиртин зашагал к ним.

Среди тех, кто выжил в Гаванях, очень немногие желали рассказывать о битве. И еще меньше было тех, кто желал рассказывать подробно. Спустя много лет иные говорили, что феаноринги выждали, когда Эарендиль уйдет в море, явились к устью Сириона под покровом ночи и напали на спящий город без предупреждения, но это было не так. Еще за день до прихода братьев с войском Первого Дома в Гавани прискакал их гонец, который передал, что завтра феаноринги будут здесь, и зовут лорда Гаваней на переговоры. Отплытия Эарендиля они не ожидали – напротив, узнав, что его нет, гонец выглядел опечаленным. Быть может, Первый Дом полагал, что с сыном Туора договориться будет легче, чем с дочерью Диора.
Эльвинг ответила гонцу, что согласна говорить. А как только тот уехал в обратный путь – отправила своего, на остров Балар. "Пуcть Эрейнион разговаривает с ними. Может быть, он будет более убедителен, чем я".

Ранним утром следующего дня войско Первого Дома стояло под стенами Гаваней, на стенах занимали свои позиции защитники города, а в поле перед воротами пытались договориться четверо братьев и Эльвинг. Вместе с ней в отсутствие Эарендиля на переговоры пошли Эгалмот и Галдор, лорды погибшего Гондолина.
Тем утром Гвиртин стоял на стене рядом с теми, кого за время жизни в Гаванях привык называть своими друзьями – Дирхавелем, аданом из Хитлума, и Лоссэ, девушкой-нолдэ из Химринга, которая перед самой Дагор Браголлах отправилась в Нарготронд, да так и не сумела вернуться обратно. После гибели Нарготронда она пришла в Гавани вместе с другими уцелевшими.
Дирхавель же появился в Гаванях с отрядом людей, вырвавшихся из Хитлума, сумевших перебраться через Эред-Ветрин, пройти через опустошенный Западный Белерианд и достичь устья Сириона.
Познакомился с Гвиртином он очень просто – однажды синда услышал, как на улице кто-то окликнул его. Обернувшись, он увидел высокого юношу с длинными светло-русыми волосами и аккуратной бородкой.
– Дирхавель из Дома Хадора к твоим услугам, почтенный эльф, – произнес юноша. – Прошу простить меня за беспокойство, но я слыхал, что ты был среди пограничной стражи в Дориате.
– Гвиртин к твоим услугам, почтенный адан, – ответил синда. – Да, я был стражем границы.
– И ты знал Турина Турамбара, когда тот жил в Дориате?
Получив утвердительный ответ, Дирхавель спросил, не сможет ли Гвиртин как-нибудь рассказать, что он помнит о Турине. Когда синда и на это ответил утвердительно, адан пришел в совершеннейший восторг, и Гвиртина это изумило – впервые он видел, чтобы кто-нибудь желал услышать о злосчастном сыне Хурина, да еще и так радовался при этом.
После Дирхавель еще много раз приходил к Гвиртину послушать о Турине. И не только к нему. Он расспрашивал других дориатрим и жителей Наргортонда, эдайн из Хитлума – всех, кому хоть немного довелось пообщаться с Турамбаром. Он отыскал старого Андвира – единственного из Изгоев Турина, уцелевшего при нападении орков на Амон Руд, и ухитрился расспросить даже его, хотя того бросало в дрожь при одном имени "Турин".
В Дориате людей, за исключением Берена и Турина, не было, в Гаванях Гвиртин до этого времени тоже не слишком близко общался с Младшими Детьми Эру – и, разговаривая с Дирхавелем, он впервые ощутил, насколько по-иному люди воспринимают мир. Дирхавель расспрашивал его о Дориате, о Тинголе и Мелиан, о Турине и Белеге, а Гвиртин понимал, что для хадоринга, родившегося в год падения Гондолина, все они были уже легендой. Такой же, какой для самого Гвиртина был рассказ о Пробуждении эльфов или Великом Походе. Гвиртина это смешило: говорить как о легенде о тех, кого синда помнил так, словно они расстались вчера. Стоит только закрыть глаза – увидишь их: Элу Тингола, исполненного осознания собственного величия, хрупкую Мелиан и ее сияющие бездонные глаза, хмурого и неразговорчивого Турина, улыбчивого и легкого Белега; услышишь бархатный голос Даэрона, серебристый смех Лютиэн, глуховатый баритон Маблунга.
Дирхавеля волновало решительно все, что было связано с жизнью Турина в Дориате, а потом – и просто с Дориатом. С таким же неподдельным интересом он слушал рассказы других эльдар Гаваней о Нарготронде и Гондолине, об Исходе Нолдор и битвах за Белерианд, а потом надолго погружался в свои мысли. Так прошло несколько лет; эльфы привыкли к расспросам любопытного хадоринга и полюбили его, как родители любят своего ребенка. До тех пор, пока однажды Дирхавель не пришел к Эарендилю и не сказал, что хочет прочесть поэму, которую он сложил. Много вечеров подряд жители Гаваней, собираясь в доме Эарендиля, слушали историю о Детях Хурина, и вдруг увидели на месте восторженного юноши, собирающего рассказы об эльфах, великого поэта. Гвиртин даже немного позавидовал ему тогда – синда хорошо пел, но был совершенно неспособен слагать стихи. Зная о том, что он начисто лишен поэтического дара, Гвиртин тем не менее взялся за продолжение "Детей Хурина". Он хотел описать скитания Талиона после смерти Морвен, но, как ни старался, не смог продвинуться дальше первой строчки.
Невзирая на то, что Дирхавель давно уже не был юношей, страсть к историям о минувших днях и желание узнать из первых рук о том, как это было, не оставила его до сих пор. И сейчас, глядя со стены на сыновей Феанора, он внезапно произнес:
– А ведь там Маглор. Вот бы с ним поговорить!
– Почему именно с Канафинвэ? – удивленно посмотрела на него Лоссэ.
– Он ведь поэт, – улыбнулся Дирхавель. – Два поэта всегда общий язык найдут.
– Орнелион тоже где-то там... – вздохнула девушка. – Рядом совсем, а не дотянуться до него.
Орнелион, брат Лоссэ, был одним из воинов лорда Маэдроса. В последний раз она видела его, когда покидала Химринг, а последнее письмо от него пришло незадолго до Нирнаэт. С тех пор миновала Битва Бессчетных Слез, падение Дориата и тысячи мелких схваток с воинами Врага, но это нисколько не поколебало уверенности Лоссэ в том, что Орнелион до сих пор жив.
– Ну, вот договорят наши с феанорингами – спустимся вниз, – ответил Дирхавель. – Может, они не сразу уйдут. Я пойду говорить с Маглором, а ты – брата искать.
Под стенами города стояло войско феанорингов, и воины Первого Дома принесли с собой тараны, чтобы разбить ворота Гаваней, лестницы и крючья, чтобы карабкаться на стены, и большие щиты, чтобы защищаться от стрел и камней со стен, а воины Гаваней на стенах проверяли тетивы, запасы стрел и камней, и кипятили смолу в котлах, чтобы лить ее на головы штурмующих – но ни одни, ни другие сейчас не верили, что им придется драться.
Поэтому Лоссэ и Дирхавель, как и другие защитники Гаваней, еще о чем-то говорили, время от времени смеялись, а Гвиртин, не слушая их, прислонился спиной к зубцу крепостной стены и закрыл глаза. Он не слышал, какие доводы приводят друг другу там, внизу, но знал, что разговор, как и четыре года назад, ходит по кругу, что никто не хочет уступать ("Камень – наша Клятва" – "Но Камень – и наша надежда"), знал, что Эльвинг, Эгалмот и Галдор не договорятся с феанорингами. Только на сей раз братья, получив отказ, не уйдут восвояси, и не зря кипит смола в котлах, не зря лучники на стенах проверяют тетивы, не зря готовили воины Первого Дома тараны, лестницы и крючья.
– Гляди, наши назад идут, – вырвал его из раздумий голос Дирхавеля.
Синда открыл глаза. Эльвинг, Эгалмот и Галдор шли назад к городу. Сыновья Феанора, не трогаясь с места, глядели им вслед. Когда створки ворот закрылись за леди Гаваней и гондолиндрим, четверо быстро, почти бегом, двинулись к своим воинам.
"Всё...". Вместо сверкающих в лучах солнца белых стен Гаваней и зеленеющей травы перед городом в глазах Гвиртина встали скользкие от крови коридоры Менегрота, и Диор над телом поверженного Келегорма – уже не человек, не эльф, а сгусток ярости, поудобнее перехватывающий меч, от окровавленного лезвия которого в холодном воздухе идет пар. Сын Берена и Лютиен смотрит на Карантира и Куруфина, и его лицо искажено жуткой усмешкой: "Боитесь? Ну давай, кто следующий?"
За спиной у стоявших на стене раздались шаги, и глава Дома Небесной Арки погибшего Гондолина поднялся на парапет. Лицо у Эгалмота было каменное.
– Все по местам, – отрывисто скомандовал он.
Те, кто сидел, разом вскочили на ноги. Залязгали мечи, покидая ножны.
– Что ж они, драться собрались? – с отчаянием в голосе спросил Дирхавель, еще несколько минут назад не сомневавшийся в мирном исходе.
– Пускай. Второго Альквалондэ им не будет, – зло ответил Эгалмот и усмехнулся точь-в-точь такой же усмешкой, какую Гвиртин видел на лице Диора тогда, в залах Тысячи Пещер. – Они здесь не то что кровью умоются, они ею захлебнутся.
Утренний воздух разорвало пение боевых рогов и слитный рев сотен глоток – войско Первого Дома пошло на приступ.
Дирхавель не любил битвы, но сражаться умел – дети, рожденные в Средиземье конца Первой Эпохи, брались за меч, едва научившись ходить. Лоссэ, несмотря на невысокий рост, совершенно невоинственный вид и веселый нрав, тоже успела повоевать и в Химринге, и в Нарготронде, и уже здесь, в Гаванях – орки порой доходили до устья Сириона. Но сражаться против эльфов… такое им обоим, как и большинству защитников Гаваней, даже не приходило в голову.
У Гвиртина был Дориат. Тогда синда пытался представить на месте воинов в красно-черном орков – врага привычного и хорошо знакомого. Теперь он уже ничего не пытался представлять, просто изгнал из головы все мысли о том, что он делает. "Я подумаю об этом, когда все кончится".
Правая рука привычным, десятки тысяч раз проделанным движением тянет тетиву к уху. Выдох. Пальцы разжимаются, и стрела со свистом отправляется в свой полет, на другой стороне которого – тело одного из тех, кто сейчас бегом преодолевает пространство, отделяющее их от стен. Смертельное пространство – стальной дождь уже хлещет по рядам штурмующих.
Гвиртин не глядя, таким же привычным движением, достает новую стрелу из колчана и накладывает ее на тетиву.
Если кто-то скажет, что убивать легко, не верь ему.

Эльдар хорошо умели строить и защищать крепости, но им еще ни разу не приходилось штурмовать их. Ангбанд, целиком расположенный под землей, не был обычной крепостью, да и самоубийственную атаку нарготрондцев во время Битвы Бессчетных Слез сложно назвать штурмом, хотя им и удалось проникнуть внутрь.
В Гаванях феанорингам пришлось нелегко – прежде чем они добрались до стен, стрелы защитников уже успели собрать обильную жатву, а после на них посыпались камни и хлынула кипящая смола. В воздухе повис отвратительный запах горящей плоти.
Но храбрость и опыт воинов Первого Дома взяли свое – они упорно продолжали карабкаться на стены, а таран нанес первый удар в ворота.

Воины сыновей Феанора, пережившие битву за Гавани, говорили потом, что никто в их войске не хотел сражаться. Не хотели даже сами братья, и Маэдрос до последнего, даже когда закипел бой в городе, был готов приказать Первому Дому остановиться – только бы упрямая Эльвинг отдала Камень.
Защитники Гаваней говорили, что никто в городе, начиная с Эльвинг и лордов Гондолина, и заканчивая юношами, впервые взявшими в тот день оружие в руки, тоже не хотел боя – но любому из них мысль отдать Сильмарилл, символ жизни Гаваней и надежды на то, что у их народа есть будущее, казалась безумием.
Каждый ждал, что другая сторона уступит, и не желал уступать сам. Поэтому мирное и благодушное настроение царило с обоих сторон, пока их лорды безуспешно пытались договориться – но стоило Маэдросу отдать приказ на штурм, оно сменилось ненавистью, черной и жгучей, словно смола, которая кипела в котлах на стене и лилась на осаждающих: "Мы не хотели крови, а вы сделали нас братоубийцами!".
И убивали друг друга воины, прошедшие через Хэлкараксэ и Лосгар, Дагор Аглареб и осаду Ангбанда, огонь Дагор Браголлах и кровавое безумие Нирнаэт Арноэдиад, уцелевшие во всех битвах с Врагом. Лучших из лучших бойцов теряли в тот день эльдар Белерианда – и как же будет не хватать их семь лет спустя, когда войско Валинора начнет свой долгий и тяжелый путь к Темной Твердыне…

Лоссэ никто не неволил надевать доспехи и занимать место в рядах воинов Гаваней. Она просто почувствовала, что не может не сделать этого – за годы, проведенные в городе, и он сам, и те, кто жил в нем, стали родными для девушки. Стал ли он роднее Химринга? – такой вопрос Лоссэ не хотела задавать себе, и, пожалуй, ни один из защитников не верил сильнее нее, что все кончится миром.
А потом, когда лорд Эгалмот отдал приказ готовиться к бою и начался штурм, выбора у Лоссэ уже не было. Те, кто был внизу, хотели забрать ее жизнь, и она защищалась.
Поэтому – пока Гвиртин и другие лучники отправляют вниз стрелу за стрелой, вместе с Дирхавелем и еще кем-то из сражающихся рядом упереться жердью в приставную лестницу, навалиться на жердь посильнее и оттолкнуть, пока атакующие не успели взобраться наверх. И не думать о тех, кто сейчас летит с высоты и падает на землю, ломая себе кости.
Потом феанорингам удалось разбить ворота. Защитники еще успели опрокинуть котел со смолой, и воины в красно-черном, державшие таран, сгорали заживо. Но было поздно – деревянные створки, обитые железом, рухнули. Штурмующие устремились внутрь, чтобы через несколько десятков шагов наткнуться на баррикаду, перегородившую улицу за воротами.
– Уходим со стен! – скомандовал Эгалмот, и те, кто сражался ближе всех к лестницам, ринулись вниз. Защитников оказалось так много, что они вытолкнули феанорингов, ворвавшихся в город и зажатых в тесном пространстве между стенами домов и баррикадой, обратно в поле.
Неразлучные близнецы Амрод и Амрас со своими Верными подоспели на помощь атаковавшим ворота, и бой снова переместился в город, а затем, когда феанорингам наконец-то удалось предолеть баррикаду, словно река, прорвавшая плотину, растекся по городским улицам, распадаясь на маленькие и большие схватки.
Неизвестно, кто первым зажег один из домов – кто-то из малочисленных отрядов защитников, чтобы огнем отгородиться от наступающих, или, наоборот, кто-то из Первого Дома, чтобы выгнать из дома укрепившихся в нем воинов Гаваней. Но кто бы это ни был – пожар, который некому было тушить, начал распространяться по городу, превращая сражение на улицах в хаос.

Ощущение того, что он сходит с ума, не покидало Орнелиона с самого начала боя, а теперь он окончательно в этом убедился. Отряда, в котором сражался Орнелион, не было среди тех, кто штурмовал стены, но зато на их долю выпала страшная резня у ворот. Из сотни их уцелела едва ли треть; когда бой переместился вглубь города и начался пожар, они отбились от своих, и Хорон, заменивший погибшего командира, медленно вел их вперед. Войско феанорингов, даже разделившись на отдельные группы, продолжало свое движение к двум целям – к дому Эарендиля, на случай, если Эльвинг еще там, или к причалам – чтобы не дать ей или любому другому из Гаваней уйти с Сильмариллом в море.
Обходя один из горящих домов, они лицом к лицу стокнулись с защитниками – такой же небольшой группой, отбившейся от своих. И сейчас Орнелион стоял посреди улицы, слушая треск огня, не в силах сделать даже шага вперед. Потому что прежде, чем воины феанорингов успели броситься на врага, один из воинов Гаваней снял шлем, выпуская на свободу копну густых каштановых волос, и, улыбнувшись, сказал на квэнья звонким девичьим голосом:
– Айя, торонья!
Этот голос Орнелион не слышал много лет, и не ожидал когда-нибудь услышать вновь. Ведь Нарготронд пал, и немногим из его жителей удалось спастись.
Он стоял, молча глядя на свою внезапно обретенную сестру, столь же внезапно оказавшуюся среди тех, кто стоял между ними и Камнем, и не мог ответить ей.
– Что же ты молчишь, братик? Зачем ты пришел сюда с оружием? – перешла на синдарин Лоссэ. В голосе ее не было ни злобы, ни насмешки, только грусть.
– Ну что ты встал?! Вперед! – крикнул Хорон, не разделявший внезапно нахлынувших родственных чувств. Убедившись, что тот не обращает на него внимания, Хорон оттолкнул Орнелиона и бросился вперед, увлекая за собой остальных. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как его пронзила боль. Нестерпимая, жуткая, рвущая на части, несравнимая ни с одной раной, которых за долгую войну с Врагом у Хорона было предостаточно. И, падая на камни мостовой Гаваней Сириона, воин Химринга понял, что Орнелион, с которым они плечом к плечу прошли долгий путь от самого Валинора, сотни раз спасавший ему жизнь, ударил его мечом в спину.

С самого прихода гондолиндрим в Гавани Сириона Эгалмот и Галдор, последние оставшиеся в живых лорды Города Семи Имен, взялись укреплять их и создавать войско из синдар, фалатрим, эдайн, нолдор – причудливо перемешанного населения города, дававшего приют всем, кому удалось уцелеть в безнадежно проигранной войне. Как будто хотели уберечь свой новый дом от судьбы, которая выпала Гондолину.
Они изо всех сил старались защитить город. Когда руководили постройкой городских укреплений и когда обучали жителей воинской премудрости. Когда отражали набеги орков, нет-нет да и забиравшихся даже так далеко на юг. Когда в отсутствие Эарендиля вместе с Эльвинг шли на переговоры с сыновьями Феанора четыре года назад и утром этого дня.
И сейчас, стоя у входа на причал, за которым были только волны Великого Моря и больше некуда было отступать, лорд Эгалмот продолжал защищать Гавани. Рядом с ним стояли Гвиртин, синда из Дориата, когда-то бывший одним из стражей границ короля Элу Тингола; Дирхавель из Дома Хадора, поэт, сложивший повесть о Детях Хурина; и еще чуть больше десятка воинов – все, кто остался в живых из сражавшихся вместе с Эгалмотом. В горящем городе наверняка было рассеяно еще немало защитников, способных держать оружие, но собирать их было уже некому. Галдор, верный друг, предводитель Народа Дерева, наверняка тоже был где-то там.
На причале за спиной у них стояла Эльвинг, и на шее у нее сверкал проклятый Камень – причина гибели Гаваней Сириона. А перед ними, не отводя взгляда от Камня, застыли младшие сыновья создателя Сильмариллей, и за ними теснились их Верные, и было их гораздо больше, чем тех, кто остался с Эгалмотом.
Лорд Небесной Арки и без осанвэ чувствовал мысли близнецов – все было написано на их лицах. Вот он, Сильмарилл, из-за которого пролилось столько крови. "Мы обещали принести Камень тебе, Майтимо, и мы сделаем это. Осталось совсем немного."
– Подходите, – Эгалмот отер кровь, медленно сочившуюся из ссадины на лбу. – Вот он, ваш Сильмарилл. Кто самый смелый?
– Отдайте Камень, – устало произнес Амрод. – И мы сразу же уйдем. Разве не довольно смертей?
– Уйдете? – зло рассмеялся гондолинец и указал своим изогнутым мечом на пламя пожара за спинами феанорингов. – После всего этого вы хотите просто забрать Камень и уйти?
– Мы не хотим, чтобы ты погиб, Эгалмот, – сказал Амрас. – Как не хотели гибели никого из тех, кто умер сегодня. Отдайте Камень.
– Так бери, Амбарусса. Я же сказал – вот он, Сильмарилл. Подойди и возьми.
Собирался ли Амрас ответить что-нибудь, или все же начать поединок с Эгалмотом – так никто и не узнал. Из огнедышащего жерла улицы, ведущей в порт, появились израненные и обожженные защитники во главе с Галдором, несколько часов собиравшим уцелевших, но рассеянных по всему городу воинов. Среди пестрых плащей жителей Гаваней виднелись красно-черные одежды Первого Дома – Орнелион был не единственным, сделавшим сегодня свой выбор.
– Вот они! – закричал Галдор, больше всего боявшийся увидеть, что все уже кончилось, что Эльвинг и ее дети мертвы или попали в плен, что драгоценный Сильмарилл в руках братьев… – Вперед, за Гавани!
Развязка наступила в считанные минуты. Воины близнецов развернулись навстречу новой опасности, и в этот момент Эгалмот вместе с горсткой своих спутников бросились на Амрода и Амраса.
Старший из двух братьев отбил удар Гвиртина, но клинок лорда Небесной Арки обрушился на его голову, и Амрод как подкошенный упал на камни причала, так и не успев понять, что умирает. Спустя еще миг Галдор со своими бойцами преодолел расстояние, отделявшее его от сражающихся, и свет навеки померк для младшего феаноринга – он принял грудью копье кого-то из защитников Гаваней.
А еще спустя несколько минут к морю вышли Маэдрос и Маглор со своими воинами.

Когда Эрейнион увидел поднимающиеся на горизонте клубы дыма, он понял, что опоздал, и проклял себя за это. И после, когда флот фалатрим подходил к причалам, когда сын Фингона увидел разрушенный город, немногочисленных уцелевших его защитников, услышал их рассказы о последнем дне и о том, что произошло в этот день – он снова и снова проклинал себя за медлительность, сыновей Феанора за их одержимость желанием добыть Камень, Эльвинг за ее неуступчивость, Феанора за то, что тот когда-то создал Сильмариллы, и весь мир за то, что он не рухнул вместе с падением Гаваней Сириона.
"Верховный король нолдор! Как насмешка. Было у тебя подданых по пальцам перечесть, а теперь – и того меньше".
Нолдор и фалатрим расступились, пропуская к королю, стоявшему рядом с Кирданом, темноволосого худощавого эльфа в изодраной и закопченой синдарской одежде.
– Лорд Эрейнион, лорд Кирдан... – он склонил голову, и Гиль-Галад увидел, что волосы у него на затылке слиплись от засохшей крови. – Меня зовут Гвиртин. Я... был среди воинов лорда Эгалмота.
Они оба кивнули ему в ответ. Эрейнион вспомнил лицо синда – он видел его несколько раз, когда бывал в Гаванях.
Для Гвиртина последний бой окончился, едва успев начаться. Смертельная усталость дала о себе знать, он пропустил удар обухом боевого топора по шлему, лишился сознания и только сейчас, очнувшись и добредя до причалов, мог спросить о том, чего не увидел.
– Скажите мне... кто... победил? – слова давались Гвиртину с трудом.
– Моргот, – хмуро ответил Кирдан. – А среди тех, кто сражался сегодня и здесь, победителей нет. Эгалмот жив, хоть и сильно изранен. Галдор жив. Эльвинг бросилась в море, и Камень был с ней.
Гвиртин горестно застонал.
– Живой! – Лоссэ, такая же оборванная и обожженная, не смущаясь присутствия лордов, бросилась к Гвиртину и обняла его. По перепачканым копотью щекам нолдэ текли слезы, оставляя на них светлые дорожки. – Троны Валар, ты живой! И лорды наши живы! А Дирхавеля убили. И Эльвинг в море бросилась, когда мы подумали, что уже все, – она говорила, глотая слезы и торопясь, будто боялась не успеть рассказать Гвиртину об окончании боя. – И мы тогда чуть не погибли. И Элронда с Элросом никто не видел, говорят, что феаноринги их с собой увели. А ты все-таки жив, Гвиртин! И брат мой жив, я его нашла все-таки, представляешь? Он против своих дрался, и другие их воины на нашу сторону перешли. Гвиртин, как я боялась, что тебя убили!
– Давай хоть в сторону отойдем, Лоссэ, – ошеломленный ее напором синда виновато взглянул на Кирдана и Эрейниона.
Лорды переглянулись, и на их лицах впервые за сегодня появились улыбки.

Для погибших защитников Гаваней и тех воинов Первого Дома, чьи тела феаноринги не успели забрать с собой, сложили погребальный костер. Гиль-Галад поднес к нему факел, и все они – нолдор, синдар, фалатрим, эдайн – стояли, глядя на огонь, и думали о тех, кто еще сегодня утром надеялся, что все обойдется миром, и что Арда никогда больше не увидит, как эльф убивает эльфа.
И тогда Эрейнион сказал Кирдану то, что зрело у короля нолдор с того момента, как он увидел на горизонте дым, поднимающийся от пожаров в Гаванях:
– Я хочу отомстить.
Корабел помолчал несколько минут, а затем спросил:
– Гиль-Галад, ты доверяешь мне?
Эрейнион изумленно взглянул на него.
– Кирдан, я знаю тебя с тех дней, когда я едва научился говорить. Как я могу не доверять тебе?
– Если доверяешь, то послушай меня, Гиль-Галад. Даже если нам удастся отыскать Маглора и Маэдроса в лесах Белерианда, они дорого продадут свои жизни. Не губи зря наших воинов. Их осталось слишком мало, и очень скоро каждый из них нам понадобится.
– А те, кто погиб сегодня? – король перевел взгляд на погребальный костер. – Кто отплатит за них?
– Не беспокойся об этом, – ответил Корабел. – На сыновей Феанора еще хватит огня. Уверяю тебя.

@темы: Nightfall in Middle-Earth, Cryptic Writings, In Battle

---

Сказание об Эарендиле

"И сим судьбы всех фэери сплелись в единую нить, и нить эта и есть великое сказание об Эарендиле".



Так заканчивается "Науглафринг", последнее из "Утраченных сказаний", имеющих более-менее завершенный вид. Никогда раньше я не обращал на эту фразу особого внимания, а не так давно заглянул в очередной раз в Лосты (на предмет отлова лостовских стихотворений), увидел ее и задумался. От "Утраченных сказаний" до знакомой нам "Квэнты Сильмариллион" колоссальное расстояние, но то, что в истории Эарендиля сходятся все сюжетные линии, осталось неизменным. И все три "больших сказания" Сильма ("Лэйтиан", "Нарн", "Падение Гондолина") тоже подводят к ней. Причем если линии Берен-Лютиен и Туор-Идриль ведут к сказанию об Эарендиле более чем явно, то повесть о злосчастном роде Хурина долго казалась мне стоящей особняком и никакого развития в дальнешем не получающей. Все умерли, какое тут может быть развитие? А потом отсылка к грядущему спасению Средиземья обнаружилась и в ней, да такая очевидная, что я поразился, как не замечал ее раньше. Не будь самопожертвования хадорингов во время Нирнаэт, позволившего Тургону увести свое войско или окажись Хурин не столь крепок духом и выдай Морготу местонахождение Города Семи Имен - двадцать с небольшим лет спустя Туор не пришел бы в Гондолин. Потому что не было бы никакого Гондолина. Так что судьбы всех эльдар, да и эдайн тоже, и в самом деле сплетаются в единую нить. И остается только сожалеть, что великое сказание об Эарендиле, задуманное одним из первых, во всех своих вариантах так и осталось конспективным пересказом.
В качестве иллюстрации - "Эарендиль Мореплаватель" Тэда Насмита.

@темы: Nightfall in Middle-Earth

---

Слово о переводах

Если не знаешь языка, на котором написана книга, то для того, чтобы ее прочесть, волей-неволей приходится обращаться к переводам - это понятно. Если знаешь язык достаточно хорошо для того, чтобы понять, что именно говорится в тексте, но недостаточно хорошо для того, чтобы получить эстетическое удовольствие от прочтения, тоже приходится обращаться к переводам. В случае с творчеством JRRT у меня имеет место как раз второй вариант. Поэтому без переводов никуда. О тех их них, которые я считаю лучшими, и пойдет речь. И да, все нижеследующее - исключительно моя вкусовщина и субъективщина, ясное дело.

Продолжение

С "Хоббитом" все просто и понятно, и я совершенно неоригинален. Самый первый - он же самый удачный. Наталья Леонидовна Рахманова перевела книгу в лучших традициях советской школы перевода. Можно придраться к отдельным моментам, но совершенно не хочется. Стихи в переводе Комаровой и Усовой не вызывают абсолютно никаких нареканий. "Far over the misty mountains cold" на русском иначе, чем "За синие горы, за белый туман", я как-то и не воспринимаю =) Другие переводы, с которыми я знаком (Степанов/Каменкович, Королев/Тихомиров, Щуров) производят впечатление созданных если не под влиянием рахмановского, то как минимум - с оглядкой на него, вот только читаются тяжелее.
Переводы "Властелина Колец" - тема давняя и очень-очень печальная. С ними у меня вариант "Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича..." (с) Н.В. Гоголь. Лучшими я считаю три перевода: КистяМур, ГриГру и Каменкович-Каррик-Степанов. При этом в каждом из них есть очень удачные моменты, а есть такие, что хоть стой, хоть падай. И вот если бы атмосферность КистяМура соединить с точностью КаСКи и с поэтичностью ГриГру (и стихами оттуда же), да привести ономастику к единому знаменателю - было бы щастье. Мечты, мечты, мечты =) А говоря серьезно, то если я хочу просто почитать книгу ради удовольствия, то выбираю Григорьеву-Грушецкого или Муравьева-Кистяковского. Если лезу в "ВК" за каким-то фактами из канона - выбираю Каменкович-Каррика-Степанова. Все другие переводы, виденные мною, очень сильно уступают эти трем. В.А.М. очень сильно напоминает КаСКу (не зря эти переводчики начинали работать над текстом вместе), но язык ничуть не лучше, а неудачных решений переводчика гораздо больше. Перевод Грузберга я читал в одном из тех вариантов, которые некогда гуляли по Сети (в статье Аллы Хананашвили с Арды-на-Куличках, посвященной этому переводу, его называют "Грузберг-Б"), и этот вариант просто ужасен из-за обилия ошибок, опечаток и фраз в стиле "человек-Промт" ("На другом берегу берег был крут" или "ваш Фродо сделан из более крепкого вещества, чем я предполагал" - каково?). Волковский, Афиногенов и Воседой - перевод, из которого явно торчат уши КистяМура, запоминающийся разве что кошмарными стихами и нетривиальным переводом "Bag-End" как "Бебень-на-Бобре-на-Бугре". О переводе Бобырь я писал некоторое время назад. Впечатления от него схожи с впечатлениями от просмотра мультфильма "Возвращение Короля" - мило, сказочно, по-детски, и ни разу не Толкин. О переводе Немировой и пересказе Яхнина не скажу ничего, ибо читать их не доводилось. Видел перлы из обоих, но перлов - их из любого перевода надергать можно.
С "Сильмом" тоже все просто и предсказуемо. Мой фаворит - перевод Надежды Эстель. Там предостаточно спорного и смешного, вроде знаменитого "Финголфин и другие соглядатаи Моргота", но он самый точный из имеющихся. И атмосфера в нем передана лучше всего, как по мне. Главное только не наткнуться на изначальную его редакцию, с Целегормами, Дориафами, Цирданами и Нирнаэф Арноэдиад.
В "Сильме" ГриГру больше несоответствий первоисточнику, в том числе - и прямо противоречащих ему("Над валом огня летел могучий Глаурунг..." в первом издании; во втором Глаурунг перестал быть могучим, но способностей к полету не лишился), да и нарочито сниженная лексика героев ("Сиди теперь здесь, упрямый осел!" - обращение Моргота к Хурину) не идет ему на пользу. "Сильмариллион" от Бобырь - это не книга, это анекдот. Его имеет смысл читать только ради того, чтобы впоследствии оценить всю прелесть "Звирьмариллиона".
"Дети Хурина" существуют в единственном на сегодняшний день варианте Светланы Лихачевой (она же Эрендиль) и вряд ли в ближайшее время появятся другие - этот не вызывает ни малейших нареканий.
"Неоконченные Сказания" в переводе коллектива авторов (Эрендиль, Кот Камышовый, Иллет и другие при участии ТТТ), Лосты в переводе ТТТ, "Устроение Средиземья" в переводе Elsewhere вне конкуренции. Как в силу качества, так и в силу того, что альтернативы им просто нет =) Другие тексты из "Истории Средиземья" как правило не предоставляют много вариантов выбора - либо один перевод, либо вообще никакого =)

@темы: Nightfall in Middle-Earth

---

"Гнев реки"

"Гневу реки" повезло гораздо меньше, чем "Берегу" - на его вторую половину неотвратимо и внезапно наступил дедлайн. Кто-то из бартерщиков говорил, что создается такое впечатление, будто автору не хватило воздуха. Почти так - автору не хватило времени =) Но переписывать его сейчас я не вижу смысла - идея масштабной истории об Эрегионской войне висит у меня давно, и, если ей суждено материализоваться - тогда и рассказ о том, как Элронд впервые узнал о чудесных свойствах реки Бруинен, примет более завершенный вид =) А пока - то, что есть.

Название: Гнев реки
Автор: Narindol
Бета: Альре Сноу
Размер: мини, 1 382 слова
Пейринг/Персонажи: Элронд, Глорфиндель, НМП, упоминается Келебримбор
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Владыке Раздола подвластны тайные силы реки Бруинен. Впервые же он сумел пробудить их в отчаянный час Эрегионской войны…

Орочий строй расступается, и на поле между изготовившимися к бою армиями выезжает всадник, очень высокий и очень худой, до самых глаз закутанный в черное. Не орк – под остроконечным шлемом видно человеческое лицо. Он мчится через поле и осаживает коня перед стеной эльфийских щитов. На таком расстоянии, чтобы его было хорошо слышно.
– Э-эй, храбрые нолдор! – голос у всадника высокий и надтреснутый – Я вам новость привез!
Громадный вороной конь под всадником храпит, фыркает и грызет удила.
– Ваш мастер Келебримбор сдох как собака, а от вашего города остались одни головешки!
Никто не отвечает ему. Только серые глаза в прорезях узорчатых шлемов жгут ненавистью, но всадника, похоже, это лишь забавляет.
– Не верите? Сейчас я вам его покажу!
Глорфиндель сжимает рукоять меча до хруста в пальцах, и стоящему рядом Элронду кажется, что он безо всякого осанвэ слышит его мысли, обращенные к самому себе: "Так уже было. Так уже было. Не сорвись. Не сорвись. Несорвисьнесорвисьнесорвись...". Элронд не был и не мог быть там, но сотни раз слышал об этом и словно наяву видит выжженные пески Анфауглита, безмолвных воинов, застывших на стенах Барад-Эйтель, орков – посланников Моргота, и жуткую гибель Гельмира из Нарготронда. "У нас дома еще много таких! Торопитесь, если хотите застать их живыми. Когда мы вернемся, сделаем с ними то же самое!"
Всадник отъезжает назад, к войску Саурона, и делает кому-то знак рукой. Их строй снова расступается, и двое орков, чуть сгибаясь под тяжестью, выносят его. Изломанное, утыканное стрелами с черным опереньем тело Куруфинвиона насажено на грубо отесанный кол, выходящий из груди между ключицами.
– Ну как, нравится? – всадник возвращается. – Скоро с каждым из вас будет то же самое!
– Лорд Элронд... – это голос Гвайрена, одного из тех, кто вместе с Келеборном вырывался из обреченного на гибель Ост-ин-Эдиля. Полуэльф знает его очень давно, с самого детства. Когда-то Гвайрен был оруженосцем старшего сына Феанора. Полу-синда, полу-нолдо, рожденный в Химринге. Соломенные волосы, широко распахнутые глаза, неистребимый квенийский акцент в синдаринских словах и беззаветное обожание своего лорда, после гибели Маэдроса перешедшее на последнего из Первого Дома.
– Нет! – не разжимая зубов отвечает Элронд на незаданный вопрос – Не позволяю.
– Уже придумали, что скажете своим родным в Мандосе? – смеется гонец Саурона, разъезжая перед эльфийским строем – Если нет, то думайте быстрее, у вас мало вре...
Резкий звон спущенной тетивы – и он, не успев докончить фразы, валится наземь. Стрела вонзилась ему точно в правый глаз.
Сурэлиндо, второй из Верных Маэдроса, переживших своего лорда. В отличие от Гвайрена, он не стал спрашивать разрешения.
– Чтоб шкурку не испортить, – шепчет Сурьо, забрасывает за спину лук, и, вырвавшись из строя, бежит по полю. Туда, к оркам и телу Келебримбора. Стебли вереска хлещут его по ногам.
Спустя миг Гвайрен несется вслед за другом, на ходу вынимая меч из ножен.
– Сто-о-ой! – кричит Глорфиндель, но уже знает, что они не остановятся. Строй нолдор начинает колебаться. Кажется – еще миг, и все они ринутся в атаку без всякого приказа.
Элронд несколько секунд колеблется. "Гвиндор тогда до тронного зала Моргота дошел. Мы ничуть не хуже Гвиндора".
Решившись, он обнажает меч:
– Вперед, нолдор! За Ост-ин-Эдиль!
Черная волна орков, оглушительно завопив, бросается на них.

***
Слева – вспухшая от талого снега и весенних дождей Бруинен, с шумом катящая свои серые воды на юго-запад, к месту впадения в Гватло. Справа – поросшие вереском, брусникой и терновником холмы, за ними – темные громады хребта Хитаэглир. Шестой день Элронд уводит на север оставшихся в живых защитников Ост-ин-Эдиля и воинов из Линдона, пришедших слишком поздно для того, чтобы спасти город Гвайт-и-Мирдайн.
Келебримбора они отбили, и сейчас Мастера вместе с другими погибшими, которых удалось подобрать, везут с собой. Пока не удастся найти место, чтобы похоронить их. Но за тело Куруфинвиона пришлось дорого заплатить – орков было в десятки раз больше, и эльдар сразу же взяли в такие клещи, что вырваться им удалось только благодаря гномам Мории и лориэнским эльфам, ударившим в тыл армии Саурона. Пока орки отбивались от внезапно появившегося нового противника, Элронд вывел своих воинов из боя.
Саурон не преследовал их – помыслы Черного Властелина устремлены к Эриадору и Митлонду, а с несколькими сотнями эльфов его слуги справятся сами. Если отступающие остановятся и подождут пару часов, то можно будет встретиться с орками, идущими по их следу. Первыми шагают Элронд и Келеборн с эльфами из Ост-ин-Эдиля, в середине – немногочисленные женщины и дети из поселений Эрегиона, подобраннные по дороге, и многочисленные раненные. Глорфиндель и нолдор из Линдона прикрывают отход. Глорфинделю не привыкать.

– Если будем идти вдоль гор, то месяца через два выйдем к пустошам Фородвейта, – без тени улыбки произнес Келеборн, глядя на заснеженные вершины Мглистых гор.
– Ты думаешь, лоссхот помогут нам отбиться? – с такой же подчеркнутой серьезностью спросил Элронд.
– Если с ними правильно поговорить – то несомненно.
– ...и затем мы обрушимся на воинство Саурона в Эриадоре во главе армии людей с пустошей Севера, – закончил Полуэльф.
Оба негромко рассмеялись, и изумленно глядевшие на них воины вздохнули с облегчением – лордов не поразило внезапное безумие. Лорды стараются не терять присутствия духа.
– Шутки шутками, а вечно бегать от них мы не можем – заметил Келеборн. – Думаешь, почему они только идут за нами и догнать не стремятся? Еще дня два – и мы начнем падать от усталости. Они возьмут нас голыми руками. Надо драться, пока еще есть силы.
– Можно развернуться хоть сейчас – и в бой, – пожал плечами Элронд – Пятеро орков на одного нашего, погибнем достойно.
– Я не говорю "здесь и сейчас". Здесь и сейчас мы и в самом деле сможем только погибнуть достойно.
– Крепостей по пути нет. Но ты ведь что-то задумал, хитроумный синда, – улыбнулся Элронд. – Не томи, прошу тебя.
– Ну, так уж и хитроумный, – Келеборн улыбнулся в ответ – Крепостей и в самом деле нет, а в полудне пути выше по течению есть брод. Там им волей-неволей придется идти в бой по частям – сразу все через реку не перейдут.

Незнакомый женский голос, зазвучавший в ушах Элронда, разбудил его и заставил оглядеться по сторонам. Все вокруг, за исключением караульных, забылись кратким беспокойным сном, а среди караульных не было ни одной женщины. Оркам-преследователям надо было иногда спать, а эльфам удавалось воспользоваться этим и урвать несколько часов отдыха.
– Полуэльф...
– Кто ты? – Элронд продолжал оглядываться.
– Не там ищешь. – мягко произнес голос. – Я прямо перед тобой. Я – река.
– Река? – изумился Полуэльф. С реками ему еще не доводилось общаться.
– Вы называете меня Бруинен. Тебя не поразило безумие, не бойся.
– Я слушаю тебя, Бруинен.
– Твой род отмечен любовью Владыки Ульмо, и я хочу помочь тебе. Тебе и тем, кто с тобой.
– Как ты нам поможешь? Выйдешь из берегов и утопишь орков? – хмуро спросил Полуэльф.
– Да, – прошелестела в ответ Бруинен. – Только скажи мне, когда. Позови меня.
"Брод. В полудне пути выше по течению".
– Благодарю тебя, Бруинен.

На буром всхолмье восточного берега, черными пятнами выделяясь на фоне вечереющего неба и громад Мглистых гор, появились первые из тех, кто все эти дни неотступно следовал за отступавшими. Орки перевалили через гребень холма и изумленно замерли. По ту сторону реки, за широкой луговиной, эльфы выстроились для битвы.
Орочье удивление быстро сменилось восторгом: светлячки, убегавшие от них целую неделю, наконец-то решили драться.

– Пока последние не войдут в воду, не атакуем, – в сотый раз повторил Элронд.
Глорфиндель и Келеборн с улыбкой переглянулись.
– Не беспокойся, на сей раз никто не ринется в бой раньше времени, – ответил за обоих Келеборн. – Зови реку. Надеюсь, она тебя не обманет.
– Не обманет, – убежденно ответил Полуэльф, и, прикрыв глаза, обратился мыслями к реке.
"Бруинен, услышь меня".
"Говори, Полуэльф," – у него в голове зазвучал все тот же негромкий женский голос.
"Помоги нам, Бруинен".
"С радостью, Полуэльф".

Оглушительный грохот сотряс речную долину, и воины Саурона, уже готовые врубиться в ряды эльфов, вновь остановились.
Ревущий белый вал, из тех, что бывают только на Великом Море во время сильных бурь, выкатился из-за речной излучины и обрушился на орков, по грудь в воде перебиравшихся через брод. Бушующие волны захлестнули тех, кто не успел выскочить на берег, накрыли их с головой, сбили с ног и поволокли вниз по течению, ударяя о камни на дне, не давая вынырнуть и сделать хотя бы глоток драгоценного воздуха.
Эльфийский строй двинулся вперед, на орков, перебравшихся на западный берег. Тем некуда было бежать – взбесившаяся река отрезала путь к отступлению.
– Нолдо-о-ор! – долина огласилась слитным ревом сотен голосов – За Келебримбора! Руби-и-и!

Когда все было кончено, когда перевязали последнего из раненных и собрали всех павших, вернулись разведчики, с опаской перешедшие через Бруинен. Они сообщили, что ни единого из слуг Саурона поблизости нет – те, кто успел выбраться из воды обратно на восточный берег, спаслись бегством.
– Верно говорят, что в каждом ручье присутствует Владыка Вод, – задумчиво произнес Глорфиндель, глядя на успокоившуюся реку.
– И, пока Валар с нами, мы всегда будем сильнее тварей Моргота, – добавил Элронд.

@темы: Nightfall in Middle-Earth, Cryptic Writings, In Battle

---

"Берег"

Первый фик, написанный мною для ФБ. И первый мой фик, который увидело больше двух-трех человек. Несколько дней назад я уже писал о Войне Гнева. Интереснейшая тема, почему-то обделенная вниманием в нашем фанфикшене. О ней пишут очень мало, и в основном не о самой войне, а о ее последствиях - затоплении Белерианда или отчаянной попытке Маглора и Маэдроса все-таки исполнить Клятву. А ведь там целых сорок лет и грандиознейшая финальная битва на Анфауглит, есть где развернуться.
Эпическая история про Дагор Рут - это было бы слишком для формата ФБ, а вот драббл - в самый раз =)

Название: Берег
Автор: Narindol
Бета: Альре Сноу
Размер: драббл, 846 слов
Персонажи: Финарфин, Ингвион, Эонвэ, темные майар
Категория: джен
Рейтинг: G
Краткое содержание: Начало Войны Гнева. Высадка воинства Валинора глазами светлых и глазами слуг Моргота.

Едва лодка коснулась каменных плит набережной, из нее выбрались шестеро эльфов в серо-зеленых плащах поверх кольчуг. Один остался возле лодки, остальные легко и бесшумно взлетели по каменным ступеням, поднимавшимся от воды к городским улицам.
Они замерли на миг, глядя на пустые глазницы домов, уцелевшие кое-где крыши с устремленными ввысь шпилями, стены, увитые плющом, траву между камней мостовых; было тихо, только выл холодный весенний ветер. Мертвый Эгларест лежал перед ними.

За спиной хлопнул белый парус, отяжелевший от моросящего дождя. Скрипели весла в руках гребцов. Флот Валинора медленно входил в гавань.
– Неласково Эндорэ встречает, – Эонвэ накинул на голову капюшон, пряча свои светло-русые волосы.
– Неласково... – согласился Арафинвэ, не отрывая взгляда от руин города, встававших перед ними из тумана.
Королю нолдор было не по себе – разрушенный город напоминал ему Тирион. А от знания того, что отстраивать Эгларест после Первой Битвы фалатрим помогал Финрод, на душе становилось еще тяжелее.
– Пять сотен лет назад я не последовал за своими братьями, и все же сейчас иду этим путем.
– Всему свое время. Последуй ты за ними, кто пришел бы на помощь двум народам сейчас? – ответил Эонвэ.
Арафинвэ молча кивнул.
Корабль-лебедь, на мачте которого трепетал бело-золотой стяг, подошел борт к борту с флагманом Эонвэ, и Ингвион, одним прыжком преодолев расстояние между кораблями, ступил на палубу.
Сын короля ваньяр приходился двоюродным братом Индис и был гораздо старше главы Третьего Дома нолдор, но тем, кто впервые видел обоих, казалось, что Арафинвэ годится Ингвиону в отцы. Ингвион не стоял в неровном свете факелов у королевского двора на вершине Туны, не видел блеска воздетых клинков сыновей Феанора и скользких от крови камней Лебяжьей Гавани, не слышал, как именем Единого клянутся вернуть Камни и призывают на свою голову Извечный Мрак. Многого не было за спиной предводителя воинства Пришедших Первыми.
– Разведчики вернулись, – Ингвион не в первый раз за сегодня совершал такие прыжки, поэтому обошелся без приветствий. – В гавани никого нет. Двигаются дальше в город.
– Не нравится мне это, – произнес Арафинвэ. – Неужто соглядатаи Врага еще не заметили нас?
– Заметили или нет, все равно надо высаживаться, – Ингвион повернулся в сторону берега.
– Надо. Лучшего места нам не найти, – согласился Эонвэ.
– Я начинаю? – вопросительно взглянул на него Ингвион.
Эонвэ кивнул. Ингвион лихо перемахнул через борт обратно на свой корабль.

Тонкие женские пальцы с коротко остриженными ногтями раскололи лесной орех и отправили его в рот, а обломки скорлупы – в полет с верхней площадки полуразрушенной башни, возвышавшейся над Эгларестом.
– Морхонн, переполняет ли тебя гордость? – размалывая зубами орех, круглолицая узкоплечая девушка, закутанная в черное, облокотилась на остатки парапета и посмотрела на корабли с лебяжьими носами, теснившиеся в гавани.
– Чего она меня должна переполнять? – непонимающе пробасил у нее за спиной громадный медведеподобный мужчина.
– А ты взгляни повнимательнее, кто там на причале стоит, – девушка расколола еще один орех.
От башни до причалов, на которые сейчас высаживались пришедшие на кораблях, было очень далеко, но эти двое, Морхонн и Хэлейни, видели и слышали гораздо лучше, чем любой из эрухини.
– Эльфов куча целая, – Морхонн внимательно присмотрелся. – Что я, эльфов не видел?
– Не глазами посмотри. И прислушайся. Там не только эльфы.
Морхонн послушно опустил веки, на несколько секунд погрузился в свои ощущения, а потом изумленно открыл глаза:
– Там какой-то майя! И сильный очень, посильнее нас с тобой.
– Угу, – кивнула Хэлейни. – Не узнаешь?
– Нет, – он мотнул головой. – Откуда мне его знать?
– А я его хорошо-о-о помню... – на узких губах Хэлейни появилась усмешка. – С первой войны еще. Это Эонвэ, правая рука Манвэ. Так что, переполняет тебя гордость? Видишь, какая честь нам оказана?
– Теперь вижу, – Морхонн тоже усмехнулся, показывая ровные белые зубы. – Как думаешь, когда мы разобьем этих, со следующим войском Манвэ сам пожалует?
– Нет, он сначала Тулкаса пришлет! – темная майя рассмеялась. – Лучше вот что скажи: будут они корабли жечь или нет?
– Ты сегодня сплошными загадками говоришь. Зачем им корабли жечь?
– Предыдущие жгли, – Хэлейни пожала плечами. – Может, это у них традиция такая? Мол, пути назад нет. Хочешь орехов?
– Давай.
Она высыпала оставшиеся орехи в его протянутую ладонь и указала вниз, на двигавшиеся перебежками от дома к дому по улицам разрушенного города фигурки в серо-зеленых плащах:
– Гляди, даже разведчики есть. Серьезно все. Не так, как в прошлый раз.
Морхонн тоже посмотрел вниз и тронул ее за плечо:
– Пойдем отсюда. Обратно на корабли они удрать уже не успеют. Можно орчатню выпускать.
Хэлейни вновь усмехнулась:
– Пойдем. Самое время пощупать гостей из Валинора за вымя.
Спустя минуту майяр уже исчезли в черном провале люка, ведущего вниз.

Колесо Войны Гнева со скрипом провернулось, делая свой первый оборот.

@темы: Nightfall in Middle-Earth, Cryptic Writings, In Battle

---

ФБ, итог.

"...Так, когда солнце закатилось за море, окончилась зимняя фандомная битва. Ночь пала на Хитлум, и с запада налетела буря".

Основные боевые действия окончились еще после выкладки спецквеста, но теперь голосование прошло, деанон тоже прошел, маски сброшены, можно на законных основаниях подводить итоги и раздавать благодарности. Чем я сейчас и займусь.
Все, как водится, получилось совершенно случайно. В WTF Tolkien меня сагитировал наш героический капитан, и я пошел. С двумя целями: во-первых - показать написанное мною более, чем двум-трем людям и узнать, стоит ли мне вообще заниматься сочинительством, во-вторых - ради позитивных эмоций (фана, если угодно) от командной работы в целом. Того и другого добился. Позитивные отзывы на мои творения, честно говоря, удивили. И порадовали, не буду скромничать =) Значит, стоит сочинять дальше. Тем более, над улучшением свого творчества мне еще трудиться и трудиться. Ну, а позитива от работы в коллективе было сверх всякой меры. Поэтому

спасибо:

спасибо:

 Альре Сноу - за само создание команды WTF Tolkien, за всех нас, созванных, собранных воедино и скованных единой черной волей, самоотверженный бетинг наших работ и не менее самоотверженное исполнение своих капитанских обязанностей, за работу в соавторстве со мной, за идеи и героев для моих текстов. Конечно же за коллажи, нолдорский цитатник, "Свет дома Финвэ", "Вернись ко мне" и "Прощание" - за твое творчество. И помни - день придет снова =)

 Grey Kite aka R.L., - за умение работать в условиях катастрофической нехватки времени в целом и "Волю", дописанную за десять минут до окончания выкладки в частности, за объяснение того, почему все-таки Фелагунд смеется в Валиноре, за нолдорские пирожки и за самоотверженное исполнение обязанностей заместителя капитана.

 Chiora - за привнесение частички эстели Третьего Дома в наш суровый феаноринговско-нолфинговский пафос, за кроссовер с "Легендой", за мышь, спасенную Фингоном из ведра с водой, за "Небо Эленны" - подтверждение того, что слэш можно написать, не скатываясь при этом в махровый неканон и ООС, и не делая из персонажей истеричных барышень.

 Ангайлин - за пепел Феанора, стучащий в наши сердца, за финал "Не взыщи проясненья", за нолдорские пирожки, за разговоры о каноне и судьбах фандома, за то, что, став в наши ряды, на собственном примере доказала: ФБ - это не только и не столько тексты и арты, это еще и громадное удовольствие от общения и от того, что делаешь общее дело.

 Альре Сноу,  Grey Kite aka R.L.,  Chiora и  Ангайлин отдельное спасибо за наши мозговые штурмы в скайпе - как много великолепных идей все-таки рождается из простого трепа =)

 nolofinve - за "Непониманья боль", за "Сынка", идею текста на спецквест и за непоколебимую веру в победу нолдор.

 Shajerenn - за "Армию", за вынесенный на своих плечах нелегкий груз нолдорской дипломатии и за фразу "Трэшеры - они гораздо страшнее, чем слэшеры", достойную жить в веках =)

Нашим художникам. Именно артеров до начала ФБ нам не хватало как воздуха. Вы пришли сами и превзошли все наши ожидания.

 Shanni - за "Qualme" (на тему "Лэйтиан" нарисовано бесчисленное множество работ, но эта - одна из лучших виденных мною), за портреты Варды и Карантира, за "Хэлкараксэ" и "Забытые песни", за Финдуилас и Келебримбора.

 Shanni и  <<Satella>> - за косплей. Здесь даже не хочется ничего говорить. Те, кто видел, поймут все без слов, те, кто не видел - срочно смотреть и понимать все без слов.

 Sir Aristocrat - за великолепные иллюстрации на спецквест, за стрипы и ангбандскую татуировку, за Чибиков, Которые Потрясли Мир и за то, что на все двести процентов соответствовал своему нику =)

 Сумирейд - за историю Фарамира и Эовин, за "Sinner" и нуменорский концепт-торт с глубоким внутренним содержанием.

Еще раз огромное спасибо всем вам, друзья. Для меня было большой честью сражаться вместе с вами.

@темы: In Battle

---

ФБ, внеконкурс

Фандомная битва практически закончилась. Впереди только деанон. А пока - наш внеконкурс со второй серией аватарок, демотиваторами, стрипами и другими интересными вещами.

@темы: In Battle

---

Размышления о Войне Гнева

Война Гнева - одно из ключевых событий в истории Средиземья. Ангбанд взяли и Моргота разбили, не шутка все-таки. А рассказывается о ней в каноне до обидного мало, причем на всех стадиях развития ардовского легендариума, начиная с черновиков, так и не ставших окончанием Лостов.
Собственно, что у нас есть? Длилась война в общей сложности сорок два года. В походе участвовали нолдор, оставшиеся в Валиноре, и их вел Финарфин, ваньяр, которых вел Ингвион, сын Ингвэ (в опубликованный Сильм упоминание об Ингвионе не вошло) и Эонве, осуществлявший общее руководство. Телери войско на своих кораблях перевезли, но на берега Средиземья сходить не стали, потому что после Альквалондэ не имели ни малейшего желания помогать нолдор. Далее войско Валинора двинулось на север, но об этом походе известно мало, потому что в войске не было никого из эльфов Белерианда. Эдайн сражались на стороне валинорцев, вастаки - на стороне Моргота. Решающая битва произошла на равнине Анфауглит, Моргот по своему обыкновению выставил чудовищное полчище орков, но ему это не помогло - Силы Света смели их "как огненный ветер сухие листья" (с) Сильм. Балроги тоже не сильно помогли, их постигла примерно та же судьба. Поняв, что события развиваются как-то не очень хорошо, Моргот выпустил свое секретное оружие - крылатых драконов во главе с Анкалагоном Черным. Светлые оказались не готовы к встрече с таким противником и были вынуждены отступить, но тут примчалась воздушная поддержка в лице Эаредиля, орлов Манвэ и массы птиц помельче. Бой длился всю ночь, на рассвете же Эаредиль сразил Анкалагона, который крайне удачно рухнул прямиком на Тангородорим. После этого воинство Запада расшвыряло оставшихся орков и ворвалось в Ангбанд. Там еще были подземые тоннели и в них еще оставался кое-кто из гарнизона, но они уже бессильны были что-то изменить. Пленных, остававшихся в подземельях, освободили, Моргота взяли живьем, сковали специально приготовленной цепью, вынули из его короны оставшиеся Сильмариллы, а саму корону надели Черному Владыке на шею. Далее идет окончание истории с Клятвой Феанора и рассказ о затоплении Белерианда. В "Анналах Белерианда" из четвертого тома НоМЕ в наличии еще подробности, которых больше нет нигде: первая битва с Врагом произошла после высадки войска Валинора в в Эльдоресте (будущий Эгларест, гавань фалатрим в Фаласе), а впоследствии армии Запада и Севера стояли на берегах Сириона, и долгое время борьба велась за то, чтобы перейти его.
В общем, по сравнению с подробно описанными Браголлах, Нирнаэт или падением Гондолина, очень-очень мало. С другой стороны, это оставляет большой простор для фанона.
Далее идут мои личные глюки, связанные с Войной Гнева. По большей части безобоснуйные, с аргументацией исключительно на уровне "Я так думаю".
Собственно,

вот

вот:
- Ингвион не вошел в опубликованный "Сильм", но ваньяр все же вел именно он;
- в то, что оставшиеся эльдар Белерианда не принимали участия в войне, я не верю, хоть убейте меня. Пятьсот лет воевать, и остаться в стороне, когда дело дошло до решающей битвы? Знаю, в "Сильме" написано, что в войске Валинора их не было, знаю. Ну, отчего бы у них не быть своей армии, но действовавшей совместно с Эонве? Вон у Фингона с Маэдросом во время Нирнаэт тоже две армии было =) Тем более, Элронд, который в юности был герольдом и оруженосцем Гиль-Галада, на совете в Раздоле вспоминает о Последнем Союзе и говорит, что такой крутой тусовки не собиралось со времен Войны Гнева. Вряд ли он в рядах эдайн во время Войны Гнева воевал. В общем, мой личный фанон по данному вопросу - эльдар Белерианда участие принимали. Как одна армия, их было не настолько много, чтобы делить на нолдор-синдар-фалатрим. Командовал ими Гиль-Галад как единственный оставшийся король эльфов Эндорэ;
- Маглор и Маэдрос тоже продолжали воевать, но совсем особянком. После Дориата и Гаваней им было совсем не с руки предлагать союз Эонве и Гиль-Галаду;
- эдайн присоединились к войску Валинора далеко не сразу, сначала им пришлось навести порядок в Хитлуме и наконец-то выгнать оттуда порядком надоевших вастаков. В деле изгнания захватчиков не последнюю роль сыграл Элрос, а в дальнейшем он стоял во главе армии эдайн. Потомок Хуора же, как-никак, так что имел полное право.
- сорок два года - это не преувеличение, война в самом деле была очень продолжительной. Но это не означает, что все четыре десятка лет там происходило непрерывное рубилово, в таком случае у валинорцев очень быстро закончились бы воины. Основные события пришлись на последний год;
- Ангбанд в этот раз не осаждали. Когда армия Эонве вышла из долины Сириона на Анфауглит, Моргот сразу отправил в атаку на нее свое воинство. И последнее сражение Войны Гнева заверте...
- несмотря на то, что нолдор-изгнанники, синдар, эдайн, фалатрим и примкнувшие к остальным Светлым Силам гномы мурыжили Моргота целых пятьсот лет, слабее в военном плане он не стал. Лично Моргот как вала (ну, экс-вала, если угодно) - да, он стал слабее, потому что, как известно, растратил свои силы на всякое непотребство. Но армия у него по-прежнему была что надо. Во всяком случае, предыдущие события войны показывают, что восполнять потери в живой силе у Черного Владыки получалось очень хорошо.
И Аглареб, и безуспешные попытки прорвать осаду Ангбанда во время Долгого Мира дорого ему обошлись, в Браголлах и Нирнаэт черные понесли не меньший урон, но к каждой новой битве все равно выставляли армию, которая позволяла им оставаться в выигрыше даже при соотношении потерь чуть ли ни десять к одному. Так что вряд ли к Войне Гнева ситуация изменилась. Что же касается не орочьей массы, а бойцов, обладающих индивидуальной ценностью, то потеря Глаурунга, Готмога и балрога, убитого Глорфинделем, не выглядят такими уж фатальными. Драконов у Моргота еще было предостаточно, в том числе - и посильнее Змея, а балрогов, даже если их в самом деле было максимум семь, как говорил Профессор в письмах, все равно остается еще целых пять;
- следствие предыдущего - я не считаю, что валинорцы явились к шапочному разбору, добили полудохлого Врага и заграбастали себе все лавры. Моргот как противник был еще очень даже торт, так что для победы над ним пришлось приложить немало усилий;
- жителями Белерианда к моменту высадки Эонве война была по большому счету проиграна. Большая часть эдайн заперта в Хитлуме, оставшиеся эльдар во главе с Кирданом и Гиль-Галадом находятся на острове Балар, где-нибудь в Оссирианде в наличии неорганизованные синдар и лаиквенди, в Бретиле и том же Оссирианде - остатки эдайн, не попавших в рабство к вастакам. В лесах Белерианда ведут партизанскую войну последние феаноринги. Еще есть гномы, но после эпизода с Тинголом и Наугламиром вряд ли они горят желанием помогать эльфам. Максимум - истребляют орков, забредших в Эред-Луин. Для активных действий сил у светлых осталось явно недостаточно, для того, чтобы отбить крупное наступление Моргота - тоже. Так что Моргот не зря торжествовал;
- возвращаясь к финальной битве - мне почему-то упорно видится поединок Моргота и Эонве перед тем, как Черный Владыка запросил пощады. Как-то не вяжется у меня сдача без боя с образом Бауглира. В Войну Стихий он ведь дрался с Тулкасом, отчего бы и сейчас не проверить предводителя воинства Валинора на прочность?
- балроги погибли все, кроме одного. Того самого, который бежал в Казад-Дум и впал там в спячку до тех пор, пока его не разбудили гномы;
- а драконов осталось два (собственно, это фигурировало в раннем "Сильмариллионе" из пятого тома) - Ската и Смог. Так что Бард - он убил последнего представителя вымирающего вида, и ни малейших угрызений совести по этому поводу не испытывал. Потому что нефиг города жечь и мирное население истреблять.

---

Лоси, лоси everywhere

Боевой Лось Трандуила, появляющийся в экранизации "Хоббита" всего лишь на несколько секунд, как известно, произвел наибольший фурор, оставив позади даже Радагаста. Во всяком случае, на просторах бывшего Союза. Понятия не имею, был ли успех Лося на Западе столь же оглушительным. Но что самое интересное, лосиная тема поднималась в Рунете еще задолго до выхода ПиДжеевского фильма. Теперь, в свете имеющегося фильма, эти стихотворения наполняются новым смыслом =)
Итак, конкурс лосиной песни от Павла Владимировича, 2005 год:

Конкурс лосиной песни

Только мы с Лосём по полю идём,
Только мы с Лосём по полю идём...

***

Лось зелёный... Лось кудрявый, рог резной...

***

Лось, раскудрявый лось мой, Эсмеральда,
Лось, светлый счастья лось мой, Эсмеральда...

***

Ой мне малым мало сплооооось ЛОСЬ!
Ой да во сне привиделоооооось ЛОСЬ!

***

Чуть помедленней лоси, чуть памедленнннннннее..

***

Ах эти лоси в голубом напоминают море...

***

Я танцую пьяный на лосе

***

She was a girl, he was a лось

***

Глупо злиться, все проститься
И совсем проста игра в лосяяяяя

***

Скользкие улицы
Кругом лоси целуются

***

Есаул, есаул, что ж ты бросил лося
Пристрелить не поднялась рука?

***

My Heart Will Go LOS

***

Эх, три белых лося, эх три белых лося - декабрь, январь и февраль

***

Я с любовью пишу - с днем рождения Лоси!

Оригинал лежит здесь

И еще одна песня от Малыша, 2009 год

Конкурс лосиной песни, часть 2

Сяду я верхом на лося,
Сяду я, лося не спрося.
Мы пойдём с лосём по полю вдвоём,
Мы с вдвоём с лосём по полю пойдём.

А потом возьму я лося,
Я возьму лося не спрося,
За круты рога я лося возьму,
Видно, очень нужно ласки ему.

А потом скажу я лосю,
А потом лося я спросю:
«Ты, скажи мне, лось, ты, скажи, родной
Отчего сплошные лоси со мной?!»


Оригинал - здесь

@темы: Nightfall in Middle-Earth, Ня, смерть!

---

Флэшмоб персонажный

Давным-давно его хотел повесить, но все никак не мог собраться. Теперь вот собрался. Хорошо известный флэшмоб: вы мне персонажа, я вам - пять фактов о нем из личного фанона. Желающие - вэлком =)

Финарфин для  Lindare

Арафинвэ, король нолдор Валинора

1. Несмотря на то, что Арафинвэ представляет собой спокойствие-рассудительность in itself, все равно при этом он остается нолдо со всеми сопутствующими чертами характера. Так что разница между ним, и, допустим, потомками Ингвэ, очень заметна.
2. Среди своих детей больше всего любил Галадриэль, даже больше, чем Финрода, хотя остальные тоже не могли пожаловаться на недостаток отцовского внимания.
3. Не склонен ни осуждать, ни проклинать кого бы то ни было. Его отношение к решившим продолжать путь в Средиземье, в том числе и к арфингам, можно описать фразой "Это их выбор".
4. В правильности своего выбора, сделанного во время Исхода, Финарфин усомнился, когда Эарендиль рассказал Валар и эльфам Валинора о ситуации в Белерианде. Тогда Финарфин подумал, что, последуй он за своими братьями, все бы кончилось не так плохо. Потом, уже в Средиземье, узнал о ходе войны более подробно, понял, что его присутствие среди изгнанников особой роли не сыграло бы, и сомневаться перестал.
5. После окончания Войны Гнева именно Финарфин разговаривал с Галадриэлью, Гиль-Галадом, Келебримбором и другими нолдор-изгнанниками об их возвращении в Валинор, и именно ему они сказали о своем решении остаться в Средиземье.


Гвиндор для  Jedith

Гвиндор, герой Нирнаэт Арноэдиад

1. Периодически встречающейся в фанфикшене версии о том, что Гвиндор - синда или наполовину синда, категорически не разделяю. Он нолдо, не зря же в плену его отправили в рудники.
2. До плена у него были темные волосы, после - седые как лунь, тут я неоригинален. Вообще, до того, как побывать в Ангбанде, Гвиндор был весьма хорош собой, так что контраст после его возвращения в Нарготронд оказался просто убийственным.
3. Совершать безрассудные поступки и впадать в состояние берсерка было не в характере Гвиндора. Если бы на месте Гельмира был любой другой эльф или человек, Гвиндор бы удержался. Так что Битва Бессчетных Слез - единственный случай, когда он потерял голову, оказавшийся роковым.
4. Очень хорошо владел мечом. Если бы ему удалось пробиться в тронный зал Моргота, поединок с Морготом в духе Финголфина имел все шансы повториться, причем с большим ущербом для Черного Владыки. Правда, с тем же исходом.
5. Гвиндорова оппозиция Турину по вопросам внешней политики Нарготронда возникла вовсе не от обиды за то, что Турамбар увел у него невесту. Что бы там ни говорил/думал сам Турин по этому поводу. Просто Гвиндор очень хорошо представлял, чем закончатся активные действия против армии Моргота силами одних только подданых Ородрета. Вообще, даже ответь Турин взаимностью на чувства Финдуилас, Гвиндор не стал бы делать ничего в духе Даэрона или, тем более, Маэглина. "Пусть она будет счастлива".


Маэдрос для  Альре Сноу

Лорд Нэльяфинвэ

1. Между рождением Маэдроса и Маглора (а тем более - остальных братьев) прошло достаточно много времени, так что юный Майтимо нянькой для остальных шестерых одновременно не был. И выросший тоже не был, потому что Нерданэль успевала уследить за каждым новым дитем =)
2. Был склонен периодически погружаться в себя настолько, что другие туда не помещались. Причем чем дальше, тем чаще и глубже, потому что жизненный путь способствовал.
3. Как следствие предыдущего, тех, кто с уверенностью мог назвать себя друзьями Маэдроса, можно было пересчитать по пальцам. Близкими - так вообще только Маглор и Фингон.
4. Носил протез левой руки. Горячий привет ПТСР, да =) Не обязательно механический, но хотя бы деревянный с надетой перчаткой. Творчество Дженни Дольфен я очень люблю, но в демонстративное хождение Маэдроса с искалеченной рукой как-то не сильно верится.
5. С Камнем в огненную бездну бросился совершенно осознанно, ни в какое безумие не впадал. Просто понял, что иного пути у него нет.

запись создана: 04.03.2013 в 00:40

@темы: Nightfall in Middle-Earth, Флэшмобы

---

"Как упала тьма среди дня на божественный Валинор" (с) Скади

Дерево, упавшее вчера днем, внезапно и неотвратимо положило конец энергоснабжению в наших краях. Восстановили его только глубокой ночью, так что вечер прошел при свечах и под знаком этого бессмертного хита: