Работы для зимней ФБ-2015

[Narindol]

Слегка запоздало выкладываю свои работы для Ребут-команды на этой ЗФБ.
"Мир" - идея его пришла во время пересмотра сериала накануне Битвы. В финале серии "The Tiff" Боб с Дот так многообещающе удалялись в закат, что я подумал: а ведь здесь вполне себе можно написать романтический пост-эпизод. И написал =) Никакого глубокого смысла здесь нет, просто очередной трибьют любимому пейрингу.
"Хакер" - задумка рассказа о знакомстве Мыши и Боба у меня возникла очень давно, а на этой ФБ к нам еще и подходящая заявка от  Andaiska поступила. Писался фик легко и весело, единственная сюжетная загвоздка была в том, чтобы сочинить, какую ловушку Стражи приготовили для Мыши. Поразмыслив, решил не изобретать велосипед, а использовать тот известный из канона факт, что наш очаровательный хакер порою бывает не лишен тщеславия. И да, то, что Боб ее поймает, а потом отпустит, придумалось с самого начала.
"...и сумрачный германский гений". Герр Доктор - очень интересный персонаж, согласитесь. Наверное, самый интересный среди биномов. Написать что-нибудь о нем я тоже планировал давно - обидно было, что сумрачный германский гений обделен вниманием авторов.
Дуэт с Чиорой получился на славу, за что ей огромное спасибо =) При этом он изначально не планировался дуэтом, все получилось довольно-таки спонтанно. Когда мой текст был закончен, мы коллективно посмотрели на него, и пришли к выводу, что здесь не хватает одного важного эпизода. Чиора написала его, а также добавила множество мелких любопытных деталей в другие сцены.

Название: Мир
Автор:  Narindol
Бета:  Альре Сноу
Размер: мини, 1 078 слов
Пейринг/Персонажи: Боб/Дот
Категория: гет
Жанр: романс, ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: В размолвках тоже можно найти свои плюсы.
Примечание: пост-эпизод к серии 1.06 "The Tiff" и времена Мегафрейма.

Дот не любила ссориться с кем бы то ни было. Будь она хоть десять раз права, ей все равно не давало покоя осознание того, что вот с этим спрайтом (ну, или биномом) нельзя поговорить, нельзя попросить его о чем-то, потому что она злится на него, а он злится на нее. Если она на кого-то зла, значит, в ее отношениях с этим кем-то наступил разлад, и что-то идет неправильно. А Дот терпеть не могла, когда что-то идет неправильно.
За те несколько циклов, что прошли с момента появления Стража в Мэйнфрейме, Боб незаметно, но прочно занял место в числе самых близких для нее личностей. Ссора с Бобом была просто верхом неправильности. И, главное, из-за чего! Из-за разного темперамента и разных взглядов на жизнь!
Поэтому сейчас, после только что выигранной игры, которая их помирила, она чувствовала себя так, будто с ее плеч свалился камень размером с шар-восьмерку на доме Боба. Повседневные заботы, бизнес-дела, неугомонный Энзо, новые игры, новые козни Мегабайта — все это будет потом. Все может подождать. Сейчас можно просто идти под руку со Стражем по аллее парка и радоваться тому, что жизнь вернулась в норму.
— Нам с тобой нельзя ругаться, Боб, — Дот озвучила внезапно посетившую ее мысль.
Страж, только что увлеченно рассказывавший ей о том, как он, еще будучи юным курсантом, впервые сыграл в "Звездный Алькатрас", непонимающе уставился на нее. Судя по всему, его удивила резкая смена темы. А то, что Матрикс вдруг начала изрекать очевидные вещи, удивило его еще больше.
— Ругаться — это вообще не очень хорошо, Дот. Независимо от того, с кем. Со мной, с Фонгом или со стариком Пирсоном.
— Нет, — покачала она головой. — Это понятно, конечно. Я имею в виду — из всех, кто живет в Мэйнфрейме, нам с тобой особенно нельзя ругаться.
— Потому что мы с тобой регулярно спасаем систему от больших и маленьких неприятностей, — кивнул Боб. — И вместе у нас это получается куда лучше, чем поодиночке.
— Ну да. Но не только поэтому, — Дот присела на скамейку, и Страж устроился рядом с ней. — Не поладить со стариком Пирсоном — это, безусловно, досадно, но я бы пережила. Поссориться с Фонгом (невероятно, конечно, но мало ли, что может произойти) — тоже досадно, и всему городу мы создаем массу проблем, но и это бы я пережила как-нибудь. А вот когда ты сказал, что вернешься в Суперкомпьютер, я почувствовала, будто у меня отнимают что-то очень дорогое. Как... Почти как тогда, когда отец погиб.
— С-спасибо большое… — ошарашено выдавил Боб. Он ожидал чего угодно, но явно не такого признания. — Да я бы на самом деле и не ушел из Мэйнфрейма. Просто вспылил и сказал, не подумав. Как я вас брошу? Пусть я и не очень долго здесь живу, но это мой дом, вы все — мои друзья. И да, ты тоже... ты очень дорога для меня, Дот.
— Ну вот, — улыбнулась она. — Видишь, в размолвках тоже можно найти свои плюсы. Мы поняли, что дороги друг другу.
— Еще раз поссоримся — поймем еще что-нибудь важное, — рассмеялся Страж.
— Ну уж нет! Знаешь, важные вещи лучше понимать в более спокойной обстановке. Вот в такой, как сейчас, — Дот ужасно захотелось склонить голову ему на плечо. Она поколебалась наносекунду — как на это отреагирует Боб? — а потом отбросила сомнения и исполнила желаемое.
Вряд ли Страж ожидал от нее проявлений нежности (нежность вообще была не в характере Дот) но, конечно, отшатываться в ужасе он не стал. Вместо этого аккуратно обнял ее, и оба замолчали. Вдруг оказалось, что очень хорошо сидеть, обнявшись, и совершенно не хотелось ни о чем говорить.
— Посидим так еще немного, — наконец нарушил молчание Боб, — И я, наверное, пойму еще одну вещь про нас с тобой.
— А я уже поняла, — произнесла Дот, уткнувшись носом ему в наплечник. — Что иногда спонтанность — это очень хорошо, и что иногда можно поддаться порыву.
Страж хотел спросить, что она хотела этим сказать, но не успел. Ее руки обвили его шею, а губы Дот вдруг оказались близко-близко, так что не потянуться к ним своими было просто невозможно...

— Дот! — чей-то громкий голос резанул ее слух. Парк, скамейка, восхитительное ощущение покоя, близости Боба, прикосновения его губ — все исчезло. Вокруг были только темнота и холод.
Сначала Дот не сообразила, где она и что с ней. Потом осознала, что лежит на спине с закрытыми глазами, и что ее пытаются разбудить.
— Дот! — повторил все тот же голос уже настойчивее. Кто-то тряс ее за плечо. — Дот, дорогуша, вставай. Надо идти.
Это Мышь, вспомнила она. Мышь пытается меня разбудить. Мы с ней ходили на разведку. Остановились в секторе Китс, отдохнуть ненадолго, и меня сморило.
— Сейчас, — ответила Дот. — Сейчас, Мышь. Погоди наносекунду.
Открывать глаза не хотелось. Она знала, что увидит: свинцово-серые небеса над головой, скелеты полуразрушенных домов, осыпи битого камня, ломаную мебель, брошенные в спешке домашние вещи. Безлюдье. Умирающий Мэйнфрейм. Или теперь уже Мегафрейм. Злая пародия на тот город, который она называла своим домом и так любила.
Ей приснился сон. Сон из далекого прошлого, когда самыми большими несчастьями были размолвка с Бобом и сложная игра, а Мегабайт, со своими бесконечными и безуспешными попытками построить портал, казался не более чем смешным недоразумением. Приснилась прогулка по парку после того, как они со Стражем наконец-то помирились. И поцелуй, которого на самом деле не было. Не было ни совместного сидения на скамейке, ни объятий, ни разговора о том, как дороги они друг другу. Тогда они просто болтали об играх, а после Боб проводил ее до кафе и умчался на своей гравидоске закрывать разрыв, возникший где-то среди небоскребов Бодвея. То, что витало в воздухе между ними, осталось невысказанным.
Дот мучительно захотелось, чтобы этот сон поменялся местами с явью. Чтобы она открыла глаза и увидела, что все стало как прежде, а война, смерти, разрушения, исчезновение Боба и Энзо, торжество Мегабайта — это ей только приснилось.
— До-о-от! — Мышь снова потрясла ее за плечо. — Ну вставай же! Здесь патрули шляются. Не хватало еще, чтобы они нас заметили.
Нет, сон с безмятежным прошлым останется сном, а реальность вирусной войны — реальностью. И эта реальность в лице Мыши настойчиво требует ее участия.
— Все, встаю, — Дот открыла глаза, ухватилась за протянутую руку подруги, поднялась рывком. — Ты мне такой хороший сон оборвала.
— Что снилось хоть? — спросила хакер, осторожно выглядывая на улицу из-за полуобвалившейся стены дома, в котором они отдыхали.
— Боб. — Дот не хотелось рассказывать подробностей.
Мышь понимающе кивнула.
— Все будет хорошо. Он жив, дорогуша, и он обязательно вернется. Уж поверь моему чутью. А теперь пойдем. Нам надо на базу.
Поежившись от пронизывающего ветра, Дот поправила кобуру с пистолетом на поясе. Хлопнула себя по карманам, проверяя: ничего ли не выпало случайно из них, пока она спала. Нет, все на месте. Можно идти. Возвращаться в бункер, пока на них не наткнулся патруль вирусных биномов. Сейчас им совершенно ни к чему вступать в бой.
Холодно.

Название: Хакер
Автор:  Narindol
Бета:  Альре Сноу
Размер: мини, 3 479 слов
Персонажи: Боб, Мышь, Диксон Грин, упоминаются Турбо и Дайкон
Категория: джен
Жанр: детектив, повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: В Суперкомпьютере появляется хакер, с необыкновенной легкостью взламывающий банковские системы защиты и не оставляющий никаких следов, кроме изображения мыши. Опытный Страж Диксон Грин и юный курсант Боб пытаются поймать его.
Примечание: фик написан по заявке c инсайда: Мышь/Боб времен бурной молодости в Суперкомпьютере. Она — разудалая, но не заматеревшая взломщица, он — юный курсантик Академии Стражей. Первое задержание, или совместное бегство от общего недруга. Или любая другая ситуация приведшая к их знакомству.

Хранилище впечатляло своей защищенностью. Массивная металлическая дверь, за ней — решетка, дальше — еще две металлических двери одна за другой, еще одна решетка и коридор, длина которого красноречиво свидетельствовала о толщине стен.
Укреплялись, защищались, потратили кучу денег — и все зря. Владельца банка, рвущего на себе волосы и бегающего с криком "я разорен!", здесь не было, но он, несомненно, рвал на себе волосы и бегал где-нибудь в другом месте.
— Не подскажете, где я могу найти мисс Грин? — обратился Боб к двум Стражам, мужчине и женщине, о чем-то негромко разговаривавшим возле распахнутых настежь дверей хранилища.
— Диксон? — женщина, высокая, с оливкового цвета кожей и заостренными ушами торчком, украшенными множеством сережек, повернулась к нему. — Внутри. Только сразу предупреждаю тебя, курсант: она сильно не в духе.
— Да уж, можно догадаться. Спасибо, — пройдя мимо них, Боб шагнул в хранилище.
Снаружи, на улице, в зале и кабинетах банка, было шумно; там что-то фотографировали и кого-то опрашивали, пытались найти следы, выгоняли репортеров и чрезмерно любопытных горожан за желтую ленту, ограждавшую место преступления, там суетились десятки биномов CPU и Стражей. Здесь царила абсолютная тишина. И абсолютная пустота, которую нарушало лишь присутствие женщины-Стража со строгим лицом, длинным прямым носом и малиновыми волосами. Она, опустившись на одно колено, попеременно смотрела то на экран своего китула, то на пол перед собой.
— Мисс Грин? — осторожно позвал ее Боб.
Страж оторвалась от своего занятия и обернулась.
— Четвертый раз, — сказала она, обращаясь то ли к нему, то ли просто в пространство. — Чувствую, что после пятого Турбо сначала установит со мной незащищенное соединение, а потом отправит служить в какую-нибудь заштатную систему, где все население — три с половиной бинома. Что тебе, курсант?
— Мисс Грин, меня зовут Боб, — всем своим видом он постарался показать, что ему ужасно неловко беспокоить ее в такой момент, но другого выхода у него нет. — Я из шестой группы третьего курса. Мы сейчас проходим практику, и Дайкон закрепил меня за вами.
— Очень приятно, — хмуро ответила Грин, поднимаясь с колена. Фразы "Мало мне четырех нераскрытых ограблений банков, так еще и практикант, с которым нужно нянчиться", — она не произнесла вслух, но это ясно читалось у нее на лице.
— Ну что ж, Боб. Сейчас ты знакомишься с не самой приятной стороной своей будущей профессии, — Диксон сделала широкое движение рукой, указывая на пустые полки хранилища. — Еще совсем недавно здесь хранились деньги "Крэддок Суперкомпьютер Банка". Чуть больше двух миллионов единиц. Теперь, как ты можешь наблюдать, здесь нет ровным счетом ничего. Один крайне талантливый хакер обчистил "Крэддок Суперкомпьютер Банк", не оставив при этом никаких следов. За исключением вот такой милой картинки.
Она кивнула на стену между полок, и Боб, подойдя ближе, увидел, что на стене красуется стилизованное изображение мыши. Острый нос, глаз-бусинка, пара завитков, обозначающих туловище.

Чуть позже, когда осмотр закончился и они возвращались в крепость Стражей, Грин чуть потеплела и рассказала ему о хакерах вообще и предыдущих трех ограблениях в частности. Судя по всему, решила, что если уж ей придется работать с курсантом, то пускай курсант хоть чем-нибудь поможет в расследовании.
— Хакеры бывают четырех видов, — говорила она. — Чайники, мерзавцы, наемники и непризнанные гении.
— Как хакер может быть чайником, мисс Грин? — не понял Боб. — Чайник — это же новичок, который ничего не знает и ничего не умеет.
— Можно на "ты" и просто "Диксон". Хакеры тоже бывают чайниками. Это кто-нибудь, кто пишет простейшую команду для удаленного доступа к чужим данным, рассылает ее друзьям под видом какого-нибудь нового софта, а потом с удовольствием роется у них в архивах.
— Понятно, — рассмеялся Боб.
— Ну, формально они и в самом деле хакеры. Мерзавцам просто нравится делать гадости. Уволили с работы? Значит, на прощание надо снести бывшим коллегам всю базу данных без возможности восстановления. Девушка отшила? Идем на сервер и вешаем всем пользователям машины. Наемники занимаются взломами на заказ. Ничего личного, просто бизнес. А вот непризнанные гении... У них есть идея-фикс — доказать самим себе и всему миру, что такое возможно. Что можно взломать серьезнейшую защиту или проникнуть в управление центральным офисом. Помню, был один юный спрайт, который разработал команду, позволяющую дистанционно взорвать CPU.
Боб представил себе последствия такого взрыва. Крушение системы, распад ее на сектора, секторов — на кластеры, и так до полного исчезновения всего живого. Оригинальный способ самоубийства.
— Хорошо, что мы его поймали раньше, чем он успел применить эту команду, — продолжила Диксон. — Так вот. Мы поискали по всем каналам — и по официальным, и по неофициальным. Никто не заказывал взлом этих банков. Украденные деньги нигде не всплывали. О том, что какой-нибудь житель Суперкомпьютера внезапно обогатился на десяток миллионов, тоже никто не слыхал. Одно из двух: либо все эти миллионы спрятаны до поры до времени, либо наш друг, рисующий мышей, из породы непризнанных гениев. Демонстрирует свои таланты во взломе банковских хранилищ исключительно из любви к искусству взлома.
— А как его поймать? — поинтересовался Боб. Если уж Диксон выделила непризнанных гениев в отдельную категорию, значит, в истории Стражей их было много, и с ними научились бороться. Стражи умеют бороться со всеми, кто угрожает нормальной жизни Сети.
— Практически никак, — покачала головой Грин. — Они действуют сами по себе, никаких связей с преступным миром у них нет. А значит, нет и никого, кто мог бы выдать их планы. Единственное, что можно сделать — это вычислить, где гений соберется атаковать в следующий раз.

— Боб, ты спать вообще собираешься? — недовольно пробурчал Кардон, его сосед по комнате, отрывая голову от подушки. — Или хоть свет погаси.
— Ладно, сейчас погашу. Не страдай, — Боб с сожалением отложил планшет, выключил лампу и нырнул под одеяло.
Диксон дала ему диск с копией материалов расследования. Кроме того, он залез в инфосеть Суперкомпьютера и перелопатил кучу всего, что писали об этих трех ограблениях. Потом перелопатил кучу всего, касающегося городских банков. Теперь Боб лежал с закрытыми глазами, а в голове у него бродили колонки цифр, строчки газетных статей и рапортов Стражей, фотографии с места происшествия и схемы взломанной защиты банков.
Еще до начала практики Боб слышал о Диксон Грин много хорошего. Говорили, что у нее достаточно жесткий характер и она не слишком общительна, но при этом профессионал высочайшего класса и искренне влюблена в свою работу. И впечатление от знакомства с нею у него сложилось положительное. Сначала, конечно, она была не слишком приветлива, зато потом рассказала и о деле хакера, рисующего мышей, и о других своих делах, и вообще много интересного о работе Стражей. Кажется, о работе она могла говорить бесконечно.
Поэтому Боб искренне хотел помочь этой женщине с суровым лицом. Будь этот хакер хоть трижды гением, все равно Стражи должны оказаться умнее него. Не могут не оказаться.
"Олд Сервер Банк". Старая, заслуженная организация. Они гордились тем, что количество успешных ограблений их филиалов можно было пересчитать по пальцам одной руки. Система их безопасности была проверена временем и работала безо всяких сбоев, как хорошо отлаженный механизм. Пока кто-то не обчистил центральное отделение банка, забрав пять миллионов денежных единиц. Охранники, заглянувшие в хранилище, увидели там пустоту и рисунок мыши на стене.
"Эдоб Банк". Банк молодой и активно рекламирующийся. Стоит ли удивляться, что за недолгую историю его уже неоднократно пытались взломать? Никому не удавалось, пока этого не сделал рисовальщик мышей.
"Шейр Банк" и "Крэддок Суперкомпьютер Банк". Оба были не слишком крупными, но тоже гордились своей системой защиты. Хранилище "Крэддок Суперкомпьютер Банка" Боб наблюдал воочию. Гордость оказалась неоправданной.
Как говорила Диксон, его не интересовали деньги. Его интересовала сама возможность проникнуть туда, куда еще не удавалось забраться никому. И так, чтобы все узнали — взлом совершил именно он. Потому он и рисовал мышей, чтобы его ни с кем не спутали. Но при этом хакер трезво оценивал свои сил: в Суперкомпьютере были огромные банки вроде Центрального. Там хранилось в разы больше денег, их охрана и сигнализация, были в разы круче, так что их взлом произвел бы куда больший фурор, однако ни на что подобное хакер не замахивался. Шансы потерпеть неудачу были слишком велики.
Значит, следующей его целью мог оказаться любой банк средней руки, который рекламировал свою неприступность. Но в Суперкомпьютере были еще десятки таких. А выбирал новые объекты для атаки он, похоже, безо всякой системы. Вот если можно было бы как-то подтолкнуть его к нападению на определенный банк...
— Есть! — воскликнул Боб, вскакивая с кровати.
— Ну елки-палки! — разбуженный Кардон швырнул в него подушкой. — Нам завтра вставать рано! У тебя совесть есть вообще?
— Сейчас не до сна, — Боб щелкнул по своему значку, загружая бело-синий форменный комбинезон. — Мы, похоже, скоро раскроем преступление цикла.
— А утром его никак нельзя раскрыть? — сосед поднял подушку, сунул ее под голову, перевернулся на бок и опять заснул, не дожидаясь ответа.
Боб выбежал в коридор, к терминалу связи, и вызвал квартиру Диксон Грин.
Ответа долго не было, потом на экране появилось заспанное лицо его наставницы.
— И-ээх... — она зевнула в кулак. — Что случилось, Боб?
— Извини, что разбудил. У меня появилась идея. Как нам поймать нашего хакера.
— Н-да, проникся ты не на шутку, — ему показалось, что Диксон взглянула на него с одобрением. — Турбо я все равно сейчас беспокоить не буду, но рассказывай.

Верховный Страж Турбо сосредоточенно смотрел на стол перед собой и молчал. Потом перевел взгляд на сидящую по другую сторону стола Диксон. Потом снова уставился на стол. Взял планшет, на котором были открыты материалы расследования, еще раз пролистал пару документов.
— Ты уверена, Диксон? — наконец нарушил он молчание.
— На все сто процентов в этой ситуации уверенным быть нельзя. Но я думаю, что лучше рискнуть, чем в очередной раз пассивно созерцать обчищенное хранилище и нарисованную мышь на стене. Финансовые затраты на рекламную кампанию в любом случае будут меньше, чем сумма, которую снова унесет хакер.
— Ладно, — Турбо встал и легонько хлопнул ладонью по столу. — Рискнем. Поговорю с владельцами банков, выберем один из них. И будем надеяться, что тщеславие хакера окажется сильнее его осторожности.
— Спасибо, Турбо, — Грин улыбнулась. — Видишь, что значит свежая голова? Пускай даже курсантская.
— Я всегда говорил: не стоит недооценивать нашу молодежь, — засмеялся в ответ Верховный Страж. — Можешь сказать своему курсанту, что мне понравилась его идея. Обрадуй его.
— Обрадую. Он в коридоре ждет. Уже извелся весь, наверное, — Диксон поднялась из-за стола, и протянула Турбо руку. — До связи, командир.
— До связи, — Верховный Страж пожал ее ладонь, и снова вернулся к планшету с материалами. Выходя из кабинета, Диксон услышала щелчок раскрывающегося видеоокна.
Как только она вышла, Боб, мерявший шагами коридор, едва не бросился на нее.
— Ну что?
— Волнуешься? — поддразнила его Грин. — Теперь можешь не волноваться. Турбо оценил твою затею. Так что будем готовить мышеловку.

Похоже, у него появилась новая привычка — при сильном нервном напряжении ему неудержимо хотелось ходить туда-сюда. Раньше Боб за собой такого не замечал. Впрочем, раньше он так и не волновался. Даже на вступительных экзаменах в Академию.
Хотя, вроде бы, сейчас не было никаких поводов для волнения. Над "Мышеловкой", как сразу же, особо не раздумывая, назвали операцию по поимке хакера, работало множество специалистов с громадным опытом.
"Скрипт Суперкомпьютер Банк", избранный на роль приманки, запустил масштабную рекламную кампанию: "Мы надежно защитим ваши вклады". Ролики на ТВ, плакаты и бигборды. Интервью с начальником службы охраны и инженерами, якобы разработавшими новую, невиданную ранее систему защиты. Кадры крупным планом: бронированная дверь хранилища с перечеркнутым стилизованным изображением мыши. "Взломщики не пройдут!".
Чтобы у того, кто оставляет подобные рисунки, исчезли любые сомнения: вся эта медиа-активность адресована ему. Ему бросают вызов.
В день торжественной презентации новой системы безопасности главного офиса "Скрипт Суперкомпьютер Банка" хакер должен был принять этот вызов. Или впервые признать свое поражение.
Презентацию обставили с размахом: руководство банка, его богатейшие клиенты, гости, масса репортеров, огромная толпа любопытных горожан.
Внешне порядок поддерживали только несколько десятков биномов-полицейских CPU. Тот же, кто был посвящен в детали "Мышеловки", знал, что и в хранилище, и во внутренних помещениях офиса, и в окрестных зданиях — повсюду ждут своего часа Стражи, другие биномы-полицейские, боевые дроны Стражей. При попытке явиться сюда лично и как-то проявить себя, хакер неминуемо был бы схвачен. Любая попытка удаленного проникновения в систему безопасности банка тут же была бы отслежена.
— А если он не рискнет? — в сотый раз спросил Боб, не прекращая шагать из угла в угол помещения охраны, где он занимал позицию вместе с Диксон, еще несколькими Стражами и начальником службы охраны банка.
— О, Юзер! — Грин подняла к потолку глаза. — Ну перестань нервничать, Боб! Уже сто раз обсуждали: если он не рискнет, то это будет страшным ударом по его самолюбию. Значит, мы его напугали. А вообще, если тебе так уж не сидится на месте — пока есть время до начала церемонии, можешь пройтись по площади перед входом. Вдруг заметишь что-нибудь интересное или подозрительное, чего не заметили остальные.
— Ладно, — Боб пошел к выходу. — В самом деле, пойду пройдусь. Если что — я на связи.
— Давай, — кивнула ему Диксон, и повернулась к монитору, на который транслировалось изображение с камер наружного наблюдения.

Курсантам не был положен китул — незаменимое оружие, средство связи и напарник Стражей в одном лице. Но, раз уж Боб принимал участие в операции, и оружием и средством связи его снабдили. Справа пояс оттягивала кобура с пистолетом, слева на поясе негромко шипела рация, включенная на прием, а в нагрудном кармане хранилась карта, дающая доступ к системе безопасности банка. Она легко позволит заблокировать хакера, если он проникнет во внутренние помещения, позволит увидеть изображения с камер, и делать еще много всего полезного для поимки взломщика. В общем, у Боба были все основания чувствовать себя уверенным. А нервное напряжение все равно его не оставляло.
Он не спеша шел по периметру площади перед банком, сосредоточенно вглядываясь в лица спрайтов и биномов. Журналисты. Гости. Те, кто пришел просто посмотреть. Хакер может быть где-то среди них. В обличье любого из них. Или в каком-нибудь из зданий, окружающих площадь. Если бы можно было проникнуть в их мысли...
Полный краснолицый спрайт в дорогом костюме, который, оживленно жестикулируя, о чем-то разговаривал с дамой, стоящей спиной к Бобу, почему-то не понравился курсанту. Видимо, почувствовав на себе его пристальный взгляд, толстяк оторвался от разговора и почтительно раскланялся с Бобом.
Да нет, не он. Ну какой из него неуловимый хакер? Боб легонько кивнул в ответ.
— Эй, дорогуша, осторожнее!
Засмотревшись на краснолицего, Боб налетел на девушку в такой же бело-синей курсантской униформе как у него, и едва не сбил ее с ног.
— Ой, извини, — он взглянул на нее. Его ровесница, достаточно высокая, со светло-лиловой кожей и роскошной копной рыжих кудрей. Эффектная девушка.
— Да ничего, — рассмеялась она, обнажив ровные белые зубы с хорошо заметными клыками. — Пытаешься углядеть нашего хакера?
— Если бы его можно было на глаз определить... — вздохнул Боб.
— Ну, тогда было бы совсем неинтересно! Тебя на обход послали?
— Вроде того, — Боб снова попытался всмотреться в лица собравшихся на площади, но не смог. Эффектная девушка отвлекала. — А тебя?
— И меня, — она покрутила головой по сторонам. — Но что-то внешне никто здесь не похож на хакера. А спрашивать "это не вы, случайно, взламываете банки?" бесполезно. Так что я, наверное, буду возвращаться. Тебя как зовут, кстати?
— Боб. Третий курс, шестая группа. Сейчас практику прохожу.
— Очень приятно. А я Лотус, — она церемонно поклонилась. — Второй курс. Ну что, пойдем назад в банк? Мне кажется, что до начала всего этого действа он никак себя не проявит.
— Пойдем, — пожал плечами Боб. И в самом деле, вряд ли хакер сейчас будет что-то предпринимать.
— Ух ты, как тебя снарядили! — Лотус ткнула пальцем на его пистолет и рацию.
— Ну да, — Боб сразу ощутил себя без пяти минут Стражем. — Оружие, рация и карта доступа к банковской сети. Все для того, чтобы каждый из нас даже в одиночку мог задержать хакера.
— А нам ничего такого не дали. Наверное, маленькими еще считают, — покачала она головой с притворной досадой. Было видно, что девушке очень нравится все происходящее, что на самом деле она нисколько не сожалеет об отсутствии пистолета, что ей достаточно одной своей причастности к такому масштабному мероприятию — она тоже ловит гениального хакера!
Пока они возвращались к зданию банка, Лотус спросила его о том, как он проходит практику, он начал рассказывать, она пошутила по поводу того, зачтут ли ему практику автоматом в случае, если его план поимки хакера сработает. Как-то незаметно начали болтать обо всякой всячине, и Боб подумал, что Лотус — девушка не только эффектная, но и интересная, и было бы неплохо продолжить знакомство после того, как операция так или иначе закончится...
Когда они дошли до центрального входа, взгляд Лотус упал на установленный рядом с дверью терминал, и она досадливо хлопнула себя по бедру.
— Ну и растяпа же я! Сказал мне связаться с ним через банковскую сеть, когда буду возле входа, я покивала, а карту доступа попросить забыла!
— Мою возьми, — Боб полез в карман, и протянул ей свою карту. — Кто это тебе велел с ним связаться?
— Вот спасибо, — взяв карту, она повернулась к терминалу. — Дайкон. Он у меня руководитель практики. Как Диксон Грин у тебя.
Боба словно ошпарило. Юзер, ну почему именно она? Почему не какой-нибудь неприятный и асоциальный тип?
— Дайкон, конечно, выдающийся Страж, — произнес он, стараясь унять бешено заколотившееся сердце и тихо вынимая пистолет из кобуры. — Но он никогда не берет себе практикантов. А на втором курсе практику вообще не проходят. Руки за голову!
Ему еще не доводилось видеть такой ловкости. Разворачиваясь, Лотус взмахнула ногой — и пистолет Боба, сверкнув на солнце, улетел куда-то ему за спину. А она мгновенно бросилась в толпу. Только рыжая шевелюра среди голов мелькнула.
— Сто-о-ой! — потратив пару наносекунд на то, чтобы подобрать оружие, Боб рванулся за ней. Пара стоявших рядом биномов-полицейских, которые ровным счетом ничего не поняли, проводили его удивленными взглядами.
Рыжие волосы были уже у входа в какой-то из многочисленных магазинов, расположенных на первых этажах домов. Боб, расталкивая биномов и спрайтов, преодолел расстояние до магазина. Как раз вовремя для того, чтобы увидеть ее перескочившей через прилавок и нырнувшей куда-то в направлении черного хода.
— Сто-о-о-ой! — следом за ней, на черный ход, в переулок, по пожарной лестнице на крышу, с крыши на чердак, с чердака по еще одной лестнице, через чью-то квартиру, испугав добропорядочное семейство биномов, мирно собиравшееся обедать. Только бы не потерять ее из виду!
Подвал, лестница, снова черный ход, переулок, оживленная улица, какое-то кафе. Только здесь Боб вспомнил, что преследует ее в одиночку, и закричал в рацию: "Я нашел хакера! Мне нужна помощь! Постарайтесь отследить меня!".
Опять переулок, прыжок следом за ней через невысокий забор. Он едва не запутался в веревках с развешенным на них бельем, и чудом успел заметить, что хакер снова карабкается по пожарной лестнице.
Потом где-то далеко позади раздался вой сирен, прибавив ему уверенность. Но Лотус он тоже прибавил прыти. Она так лихо прыгала с одного балкона на другой, что Боб едва успевал за ней.
Снова улица, подъезд многоэтажного дома, дверь неосмотрительно незапертой кем-то квартиры, бегом через комнаты, к окну, выходящему во двор, вход в подвал... Быстрее, быстрее. Еще быстрее...
Она бежала все дальше от центра города. Туда, к нижним уровням, к темным и неблагополучным кварталам. Туда, где много укромных мест, где можно спрятаться. Где она будет чувствовать себя как дома, а Стражам никогда не найти ее.
И она почти успела. Если бы для того, чтобы поднять крышку канализационного люка и исчезнуть во мраке, не требовалось еще несколько лишних наносекунд.
Зеленый энергетический разряд, выплюнутый пистолетным стволом, ударил в землю между нею и спасительным люком, заставив хакера отказаться от попытки открыть его.
— Хах... хах... хах... — остановившись, Боб безуспешно пытался восстановить дыхание. — Хах... Хорошо... бегаешь. Руки... за... голову!
— Все... — обернувшись к нему, и тоже пытаясь отдышаться, она подняла руки. — Все... ты победил, Боб. Не стреляй.
— Пока... наши еще не... подошли, и мы одни, — с горем пополам, он все-таки отдышался. — Хочу спросить у тебя две вещи.
— Ну спрашивай, — она грустно улыбнулась.
— Зачем ты рисуешь мышей? И зачем тебе все это надо?
Девушка засмеялась.
— Мыши — это мой знак. Потому что я никакая не Лотус. Меня зовут Мышь. А банки я взламываю исключительно из любви к хакерскому искусству. Материальный аспект меня не интересует. Не стреляй, я хочу дать тебе кое-что.
Она вынула из кармана дискету в пластиковом футляре, и толкнула ее ногой по направлению к Бобу.
— Вот здесь адрес, по которому вы найдете все деньги. Мне они не нужны.
Вроде бы, все было так, как думали они с Диксон. Да, хакер был непризнанным гением. Да, хакер был тщеславен. Да, хакера не интересовало обогащение. Но сам хакер был совершенно не таким, каким Боб его себе представлял. Совершенно не выглядел преступником. Милая, общительная и веселая девушка. С которой хотелось если не закрутить роман, то хотя бы завязать крепкую дружбу. Это было неправильно. И ощущения радости от того, что он поймал хакера, не было и в помине.
Боб спрятал пистолет в кобуру.
— Иди, — подняв дискету, он указал на канализационный люк.
Мышь недоверчиво посмотрела на него.
— Иди, пока я не передумал!
— Спасибо, — на ее лице отразилось искреннее удивление. — Ты будешь очень необычным Стражем, Боб. И мы еще встретимся, это я тебе обещаю. Я у тебя в долгу.
— А ты — очень необычный хакер, — Боб сел, прислонившись спиной к стене дома. — Если мы еще встретимся, то я буду рад тебя видеть. Только банки больше не грабь.
— Не буду, — хохотнула Мышь. — Банки мне теперь не интересны. До встречи, Боб!
— До встречи... — он проводил взглядом, как она отодвинула крышку люка и нырнула в темноту.
Вой сирен становился все ближе. Боб знал, что сейчас в этот темный закуток между домами ворвется толпа Стражей, что там наверняка будут Диксон, Дайкон и Турбо, что все начнут смотреть, не ранен ли он, что его начнут расспрашивать о том, как он ее вычислил, и сокрушаться, что не смог догнать. Он скажет, что она скрылась в канализации, что на бегу выронила эту дискету, что на ней наверняка есть что-то очень интересное. И что он почти уверен — больше нападений на банки не будет.
Еще Боб знал, что никому не скажет о том, что он отпустил Мышь, и что они наверняка еще встретятся. Потому что это касалось только их двоих.
Курсанта, который станет очень необычным Стражем, и очень необычного хакера.

Название: "...и сумрачный германский гений"
Авторы:  Narindol,  Chiora
Бета:  Альре Сноу
Размер: мини, 3729 слов
Пейринг/Персонажи: герр Доктор, Веллман Матрикс, упоминаются Дот, Энзо и Мегабайт
Категория: джен
Жанр: преканон
Рейтинг: R
Предупреждения: упоминаются медицинские эксперименты
Краткое содержание: герр Доктор, безумный ученый на службе Мегабайта. Кем он был раньше?

Глаза профессора Веллмана Матрикса за круглыми стеклами очков бегали по строчкам текста, время от времени задерживаясь для того, чтобы внимательно перечитать какое-нибудь место или рассмотреть иллюстрацию.
Он всегда читал молча, не выказывая своих эмоций от прочитанного до тех пор, пока не закончит, и эта неизвестность — непонятно, одобряет или нет? — изводила Доктора. Он даже приоткрыл рот и поднялся на цыпочки от волнения. Может, хоть на этот раз повезет?
Дочитав, Веллман отложил планшет, вздохнул и перевел взгляд на Доктора. Немного помолчал, наверное, подбирая слова — профессор был очень вежливым спрайтом.
Доктор, который тоже был очень вежливым биномом, едва удержался от громкого и нетерпеливого "Ну?!".
— Гм... — похоже, Матрикс наконец-то подобрал слова. — Очень интересно, герр Доктор. Хочу сказать, что вы проделали громадную исследовательскую работу. Просто колоссальную.
— Спасипо, профессор, — просиял Доктор, уже готовый запрыгать от радости. Неужели Матрикс оценил?
— Просто колосальную, — повторил Веллман, в задумчивости постукивая пальцем по столу. — Но, боюсь, у нас в системе эта идея не найдет своего практического применения.
— Потшему?! — возопил Доктор, мгновенно проделав путь от восторга к отчаянию.
— Не расстраивайтесь, прошу вас, — Веллман снова вздохнул. — Просто подумайте: ну кому в Мэйнфрейме или Твин-Сити может понадобиться трансплантация головы? То есть, понадобиться, конечно, может — несчастные случаи и травмы случаются всякие. Но ведь для такой операции придется лишить головы донора. Нельзя спасать одно живое существо, убивая другого!
— Я понимаю... — тускло ответил Доктор. — Ну что ш... Еще раз благотарю фас, профессор, за фнимание к моей рапоте.
— Пожалуйста, не расстраивайтесь, — повторил Матрикс. Он не любил разочаровывать кого-то, и всегда переживал, когда ему приходилось это делать. — Хотите, я помогу вам с публикацией исследования?
— Нет, спасипо, — покачал головой Доктор. — Фы ше снаете, я не гонюсь за исфесностью в наутшном мире.
— Как хотите, — удрученно пожал плечами Веллман. — А что у вас с расчетами по Вратам?
— Натеюсь закончить черес две, самое большее — три секунты, — Доктор забрал со стола свой планшет. — Я претстафлю фам ресультаты сразу ше, как только они будут готофы.
— Ну вот и отлично, — нарочито бодрым тоном ответил профессор. — Поверьте моей интуиции, мы на пороге великого научного открытия. И ваш вклад в это открытие будет весом и значителен, дорогой Доктор.
— Натеюсь. До сфитания, профессор, — Доктор, ничуть не повеселев, поплелся к выходу из лаборатории.
— До свидания, — кивнул Матрикс, возвращаясь к вычислениям, которые просматривал до прихода Доктора.
Дверь, негромко зажужжав, открылась, и в лабораторию, едва не сбив Доктора с ног, ворвался Энзо.
— Привет, пап! — воскликнул он с порога. — Здравствуйте, герр Доктор!
— Здравстфуй, Энзо, — рассеяно поприветствовал его Доктор, и отошел в сторону, впуская в лабораторию следовавшую за братом Дот. — Добрый день, фройляйн Матрикс.
— Добрый день, герр Доктор, — слегка кивнула Дот. — Привет, папа. Над чем вы сейчас работаете?
— Так, кое-какие медицинские исслетофания, — бином махнул рукой в знак того, что эти исследования абсолютно не заслуживают ее внимания, и вышел в коридор.
— Герр Доктор опять приносил какие-то немыслимые проекты? — спросила Дот, проводив его взглядом.
Веллман закрыл файл на экране, снял очки, извлек из кармана халата платок, тщательно протер их и снова водрузил на нос.
— Придумал операцию по пересадке головы. Ты знаешь, Дот, иногда я не могу понять: гений он или сумасшедший. А иногда мне кажется, что и то, и другое в одном флаконе.

Веллман Матрикс познакомился с Доктором, когда тот работал в городской больнице Мэйнфрейма. Он был превосходным кибермедиком, а кроме того любил технику и математику, хорошо разбирался в них и обладал способностью мыслить нетривиально.
— Доктор — как раз тот, кто нужен для вашего проекта, профессор, — сказал ему один из знакомых врачей. — Во всей системе не найдется другого ученого, способного выдвигать такие смелые идеи. За исключением вас, конечно.
На предложение принять участие в работе над межсистемными вратами Доктор откликнулся с восторгом. Знакомый не обманул — ему нравились смелые идеи. Как только он присоединился к проекту, дело сразу же двинулось куда быстрее.
Но очень скоро выяснилось, что идей, не касающихся Врат, у Доктора тоже хоть отбавляй. Равно как и энергии на их детальную разработку. Все эти идеи, как на подбор, касались хирургии и оказывались очень странными.
Операция по превращению бинома-единицы в бином-ноль. Операция по превращению Восьмерки в Тройку. Пересадка ног на место рук. Поменять местами левую и правую руки. Теперь этот ряд органично дополнила трансплантация головы.
Доктор считал своим долгом показывать проекты Матриксу и спрашивать его мнение. Содействия в их реализации не просил, но Веллман подозревал, что, если он одобрит какую-то из идей, то Доктор непременно попросит.
— Зачем это вам, герр Доктор? — спрашивал Матрикс. — Во-первых, все это не имеет ни малейшего прикладного значения. Во-вторых, никто никогда добровольно не согласится, чтобы с ним проделали подобное. Это же просто фильм ужасов. "Франкенбином" какой-то.
— Меня интересуют претелы, то которых мошет тойти хирургия, — отвечал Доктор. — Расфе это нетостаточно интересная опласть для исслетофаний сама по сепе, бес приклатного знатшения?
Матриксу оставалось только пожать плечами. Он не любил оторванные от реальности теоретические исследования и считал, что наука должна приносить пользу обществу, но убедить в этом Доктора у него не получалось.

Доктор заканчивал работу в лаборатории Веллмана Матрикса, возвращался из Твин-Сити к себе домой, в квартиру на первом этаже одной из многоэтажек сектора Китс, и погружался в свой личный мир. Мир хирургической стали, анестетиков и формальдегида, швов и разрезов, неожиданных решений и рискованных операций.
Еще с тех времен, когда Доктор был юным биномом версии 0.1, его интересовали возможности бит-карты. Не те, которые открываются при помощи тренировок и физических упражнений, а те, которые открываются при помощи хирургических инструментов. Он взахлеб читал медицинские текстовые файлы, смотрел художественные и документальные фильмы о медицине, целыми днями пропадал в клинике Мэйнфрейма. Врачам и санитарам нравился любознательный мальчик, так что они с удовольствием делились с ним подробностями своей работы.
Когда пришло время учиться, Доктор даже наносекунды не раздумывал над тем, куда пойти. Конечно же, на хирурга. На своем курсе он был одним из самых способных, и место в клинике ожидало его задолго до выпуска.
Но, когда началась работа, врачи стали замечать за Доктором странности. Он наизусть помнил все учебники и знал великое множество случаев из практики светил мэйнфреймовской медицины. Он блестяще и уверенно делал операции. Он никак не походил на вчерашнего студента. И коллеги, и пациенты были бы готовы носить его на руках. Если бы время от времени Доктор не пытался отрезать то, чего отрезать никак не следовало. Или пришить что-нибудь, что пришивать не следовало. Или следовало, но совсем не туда.
"Как?!" — восклицал после очередного инцидента заведующий хирургическим отделением — "Ну вы же прекрасно понимали, что делать ему трепанацию верхнего куба совершенно незачем! Какое отношение она имеет к удалению аппендицита?".
"Конетшно, понимал", — невозмутимо отвечал Доктор. — "Но меня интересофало, пофлияет ли трепанация ферхнего куба на скорость реапилитации пациента после уталения аппентицита".
Пациенту приносили извинения, делали скидку при оплате лечения, и все шло своим чередом. До тех пор, пока Доктора опять не посещало желание поэкспериментировать.
Потом Доктору надоело. Во-первых, ни начальство, ни коллеги оказались не способны оценить его замыслы. Во-вторых, пациенты, как правило, возражали. В-третьих, он чувствовал, что операции по пересадке глаза на затылок — это мелко. Он способен на большее.
Однажды Доктор смотрел "Франкенбинома". Старый черно-белый фильм об ученом, создавшем своего гомункула.
Видел его он раза четыре, и всегда воспринимал просто как хороший фантастический фильм, не более того. А на пятый раз Доктора внезапно осенило: ведь можно и в самом деле попытаться создать гомункула! Вот это задача как раз для него. Хирургические инструменты сотворят новый организм!
То, что для экспериментов лучше использовать неживые части бит-карт, Доктор понял давно. Ампутированным конечностям было абсолютно все равно, что с ними делают, да и проблем они могли создать меньше. Поэтому он завязал дружбу с патологоанатомами — парой вечно хмурых биномов, безвылазно сидевших в своем подвале среди холодильников и мертвых тел.
Патологоанатомы за небольшую плату поставляли ему отрезанные руки, ноги и прочие отходы хирургических операций, на которых Доктор мог ставить свои опыты сколько влезет. Он приносил их в свою квартиру и подключал приборы, качающие энергию, чтобы нужные ему фрагменты не удалились — ему они нужны были куда дольше, чем патологоанатомам. Просыпаясь ночами, Доктор со сдержанным удовольствием наблюдал, как ампутированные конечности, эффектно освещенные мерцанием энергии, вяло подергиваются на лабораторном столе в своих "колыбелях".
Но тем не менее, собрать всё необходимое для создания полноценной бит-карты было задачей не из легких. В конец концов, не так часто в клинике кому-то отрезают верхний куб. А сохранность нервной системы была невероятно важна для будущего гомункула, иначе тот и нескольких шагов не ступит. Приходилось ждать подходящего несчастного случая.
Доктор долго ждал, но никак не складывалось — то родственники вполне ещё годного материала уводили его буквально из-под символов, то тело удалялось раньше времени, опять-таки прямо из-под символов. Даже то, что ему удалось после одного зипборд-столкновения получить почти целый глаз — тот моргал в пробирке, совсем как живой — не улучшало настроения. Доктор злился, продолжал ждать, добытый чуть раньше нижний куб постепенно становился прозрачным, а у одной из рук обнаружилась редкостная для Мэйнфрейма паразитная плюс-минусная инфекция, и её пришлось утилизировать. Впрочем, найти конечность, в отличие от верхнего куба, никогда не было проблемой. Он предпочел ампутировать её лично — с гарантией.
Новая конечность заняла место в лаборатории.
А верхнего куба так и не было.
Однажды ночью Доктор проснулся и, как обычно, залюбовался на уже собранный материал. Но вместо удовлетворения от прекрасно сделанной работы ощутил только ярость, которая в тот же момент ошеломила и напугала его самого. Он смотрел на плоды отлично проделанной подготовительной части работы, и был едва ли не готов оборвать провода и выкинуть в окно сложные насосы для поддержания жизнедеятельности материала. Всё было напрасно.
Но вместо этого он оделся так неприметно, как только мог, взял хирургическую пилу в чехле, непроницаемый мешок, сунул в карман верный скальпель и вышел из дома.
Нижние уровни Джи-Прайм воняли полуудалившимися чипами, нулевой слизью и пролитой энергией. Доктор пристроился между деталями какой-то конструкции, по наибольшей густоте запаха безошибочно определив притон, стихийно возникший там, где можно было достать что-нибудь интересное: вроде больше-или-равно или сверхпроводника.
Он терпеливо ждал. Потоки данных по ночному времени мерцали едва заметно — в такт его мыслям. И наконец Доктору улыбнулась удача. Объект вынырнул из дверей притона и, сильно шатаясь, двинулся по загаженному переулку. В молчании они — незнакомый бином-единица и Доктор, крадущийся за ним, — прошли несколько кварталов.
Бином явно плохо понимал, куда направляется, уходя всё ниже и ниже по уровням. Это было хорошо — это могло означать, что тело исчезнет раньше, чем его найдут CPU-полицейские.
Наконец Доктор, как будто кто-то шепнул ему — "пора" — аккуратно вытащил нож и бросился на бинома-единицу.
Борьба не была легкой. Несмотря на то, что бином был сильно пьян, доктор получил серию метких ударов, но в конце концов ему удалось точным ударом вонзить скальпель между средним и верхним кубом жертвы. Потрескавшийся тротуар быстро впитывал сверкающую энергию, а Доктор методично, с удивлявшим его самого спокойствием — будто всё происходило не наяву — работал хирургической пилой, наступив для надежности на еще подрагивающие ноги.
Наконец верхний куб отделился от туловища, и Доктор быстро перевернул его, едва замечая, что материал всё ещё пытается моргать и шевелит ртом. Это означало только превосходную свежесть собранного материала.
На работу он в тот день не пошел, посвятив время давно задуманной операции. Операции, что должна была принести Доктору славу.

Гомункул, собранный из отдельных частей бит-карт, получался очень далеким от общепринятых канонов красоты. Глаз у него был на среднем кубе, рот на верхнем, конечности разной длины и толщины, а о том, будет ли его творение способно к мыслительной деятельности, Доктор даже не думал. В конце концов, он — хирург, а не психиатр. Нервные рефлексы заработают — уже хорошо. Но главным было то, что работа продвигалась, и впереди явственно обозначился ее финал.
Для Доктора было очень важно, чтобы именно Матрикс оценил его работу. Он очень уважал своего шефа — и за выдающиеся научные таланты, и за способность мыслить широко. Наверное, более, чем любого другого ученого в Мэйнфрейме. То, что его медицинские опыты не находили у Веллмана понимания, конечно, огорчало, но Доктор был уверен — это потому, что профессор до сих пор не видел гомункула.
Когда он предъявит Веллману Матриксу своего гомункула, тот просто не сможет остаться равнодушным. Такого еще не делал никто и никогда. Идея, по дерзости и новаторству равная идее межсистемных врат самого Веллмана. Более того, практическое воплощение этой идеи!

Тело, лежащее на столе, было опутано десятками проводов и неподвижно. Пока что неподвижно.
Доктор еще раз проверил, все ли подключено к нужным частям бит-карты. Проверил уровень напряжения в сети. Проверил состояние аккумуляторов. Машина не должна выключиться от недостатка энергии в самый неподходящий момент. Все в порядке, все готово. Пора.
Глубоко вдохнув, Доктор поднял рубильник. Занимавший половину комнаты агрегат, призванный вдохнуть жизнь в его гомункула, взвыл, заморгал лампочками, загудел. Задвигались стрелки датчиков.
Получив заряд энергии, тело дернулось, подпрыгнуло над столом и опустилось обратно.
Доктор все не решался выдохнуть. Решающий момент. Получилось, или нет?
Глаз на груди гомункула открылся, зашарил взглядом по потолку и стенам. Пальцы рук сжались и разжались. Сжались еще раз.
Творение Доктора жило.

Раз уж гомункул ожил, ему требовалось имя. Доктор назвал его Баннифутом. Имя пришло так же внезапно, как и сама идея создания. Как только Доктор увидел его движущимся, сразу понял: это Баннифут.
Теперь он возвращался из лаборатории Веллмана Матрикса, смотрел записи с видеокамер, наблюдавших за Баннифутом в его отсутствие, снимал показатели с датчиков, наблюдал сам. Тщательно фиксировал результаты наблюдений.
Баннифут самостоятельно двигался, ориентировался в пространстве, понимал и реагировал, когда к нему обращались. Правда, говорить он не умел. И умственные способности его оказались значительно ниже среднего. Но это Доктора совершенно не печалило. Главное, что его творение обладало неким подобием личности, и было способно к какой-то деятельности. Так что в целом эксперимент удался. Осталось только систематизировать теоретический материал — и можно было предъявлять свой грандиозный труд шефу.
Транспортировать Баннифута по городу просто так Доктор не решился. Не хотелось пугать добропорядочных горожан его, мягко говоря, своеобразным обликом. Поэтому он задрапировал гомункула плащом, накинул ему на голову капюшон, и всю дорогу до лаборатории внимательно следил, чтобы Баннифут ненароком не явил миру себя. Ему повезло — на здоровяка в плаще, который, переваливаясь с боку на бок, неуклюже следовал за Доктором, конечно, косились. Но под плащ не заглянул никто, поэтому обошлось без дамских обмороков, детского плача и попыток вызвать полицию.
В лаборатории Веллман был один. Ассистенты еще не пришли, а Дот и Энзо, похоже, сегодня не собирались навещать отца на работе. Доктор порадовался: не стоит пока что демонстрировать свое творение непосвященным. Вряд ли кто-то, кроме Матрикса, сейчас сможет оценить его.
— А, герр Доктор! — Веллман поднял голову от вычислений и улыбнулся, увидев его. — Доброе утро. Рано вы сегодня.
— Топрое утро, профессор, — Доктор облизнул губы от волнения. — Я хочу кое-что покасать фам.
— Слушаю вас, — Матрикс встал из-за стола. На лице его был написан неподдельный интерес. Если Доктор так волнуется, то наверняка придумал что-то грандиозное. Может быть, на сей раз это не окажется очередным медицинским извращением.
— Прохоти, — открыв дверь, Доктор сделал приглашающий жест, и в лабораторию вошел Баннифут. По-прежнему в плаще.
— Нат этим я рапотал много циклоф, профессор, — с патетикой в голосе начал Доктор. — Отшень дафно меня заинтерсофала итея сотфорения нофого шифого органисма исклютшительно с помощью хирургических операций. Я приступил к ее практитшеской реалисации, и, в конетшном итоге, мои старания увентшались успехом. Всгляните!
Доктор сдернул плащ, и взору Веллмана предстал оживший персонаж фильма ужасов. Руки, ноги, верхний, средний и нижний кубы, явно принадлежавшие раньше разным биномам, а теперь собранные воедино в какой-то немыслимый конструктор. Глаз на груди и рот на голове.
А еще немыслимее было то, что это конструктор двигался, смотрел по сторонам, издавал какие-то звуки. Вряд ли он мог похвастаться высоким уровнем интеллекта, но все же это было живое существо, сотворенное волей Доктора, его болезненной фантазией, его медицинским талантом. Веллману стало невыразимо жалко это существо, насильно приведенное в мир, и, наверняка, даже толком не осознающее себя.
Оцепенев, он смотрел на гомункула, не в силах произнести ни слова.
— Стесь у меня фсе материалы, профессор, — Доктор извлек из кармана пачку дискет. — Если сахотите, то мошете оснакомиться. Там потропнейшим опрасом описано фсе, от перфого шага до послетнего.
— Это... — Матрикс попытался начать говорить, но слова застревали у него в горле. — Герр Доктор, я всегда был в курсе ваших опытов. И старался относиться к ним с пониманием. Но это... Это просто чудовищно. Чудовищно и аморально!
Мир Доктора рухнул в одночасье. Единственный ученый, которого он считал равным себе, к мнению которого прислушивался, признания которого хотел добиться — этот ученый оказался таким же, как все остальные. Матрикс тоже был неспособен понять и оценить его замыслы. Все зря.
Но превращаться в обиженного ребенка, закатывать истерики, ломать оборудование и хлопать дверью Доктору не хотелось. Он слишком уважал себя, чтобы поступать подобным образом. Поэтому просто отчеканил подчеркнуто официальным тоном:
— Профессор, рапота нат Баннифтуом дафно стала глафным делом моей жисни. Если фы считаете ее чутофищной и аморальной, то я не фишу смысла протолшать наше сотрутничестфо. Поэтому я ухошу из проекта "Врата". Фсе токументы по этому пофоту пришлю фам по почте. Польсоваться моими нарапотками для Врат не сапрещаю. Шелаю фам удачи.
Несмотря на все странности Доктора, Веллман считал его выдающимся ученым. Терять такого компаньона не хотелось. И обижать его тоже не хотелось — все же, их уважение было обоюдным. Поэтому профессор попытался остановить Доктора:
— Доктор, не горячитесь, пожалуйста. Простите, если мои слова показались вам грубыми. Не спешите уходить, ведь раньше разница во взглядах на науку не мешала нам работать вместе!
— Это было раньше, — холодно ответил Доктор, сделал Баннифуту знак следовать за собой и вышел из лаборатории. Уходя, краем глаз он увидел, что Матрикс стоит и растеряно смотрит ему вслед.

Свою квартиру в секторе Китс Доктор продал. Приобрел новую, в Джи-Прайм на 31 уровне. Когда он оформлял сделку в агентстве по недвижимости, весь персонал сбежался посмотреть на того, кто по собственному желанию переезжает из центра города в промышленный район, заслуженно пользующийся дурной славой.
Возвращаться в клинику он не стал. Арендовал пару грузовиков, с помощью Баннифута перевез свое оборудование на новое место. Дал объявление в городскую инфосеть: "Специалист в области хирургии. Делаю самые рискованные операции с гарантией качества", и стал ждать клиентов. Ждать пришлось недолго.
Первыми к нему явился бином, лицо которого показалось Доктору смутно знакомым. Заказал операцию по изменению внешности. Согласился на предложенную Доктором цену не торгуясь, поставил только одно условие: полнейшая конфиденциальность. Когда он ушел, Доктор покопался в своей памяти и вспомнил. В прошлом цикле на один из банков Твин-Сити было совершено дерзкое нападение. Грабителям удалось унести несколько миллионов. А потом в новостях выступал какой-то офицер полиции, и рассказывал, что один из преступников забрал все деньги, и скрылся, оставив своих сообщников в дураках. Показывал его фотографию. Именно этот бином приходил к Доктору заказывать пластическую операцию.
Операцию Доктор сделал. Может быть, раньше он не стал бы связываться с клиентами, имеющими проблемы клиентов с законом. Но не сейчас. Общество отвергло Доктора. Почему бы ему не отвергнуть общество?
Следующего пациента привезли друзья. Тяжелое ранение. Судя по внешности и пациента, и друзей, ранение он получил во время бандитской разборки. Ушел от Доктора как новый.
Дальше посетители потекли рекой. И деньги тоже. Все платили, не торгуясь, потому что Доктор делал операции, за которые никогда бы не взялись в обычной клинике. Делал хорошо, и не имел обыкновения рассказывать о них кому бы то ни было.
Изменения внешности. Лечение ранений. Черная трансплантология. Криминальные аборты. Утилизация нежелательных трупов. Доктор не отказывался ни от чего. Темная, неприглядная и противозаконная сторона медицины покорялась ему с необычайной легкостью.
Конечно же, он постоянно был в курсе событий, происходивших на дне жизни Мэйнфрейма. Ограбления, убийства и похищения. Войны и альянсы между преступными сообществами. Доктор знал все, и никому ничего не рассказывал. Да ему, по большому счету, и некому было рассказывать. Баннифут, ассистировавший ему в меру своего интеллекта и способностей, стал единственным, с кем Доктор общался постоянно. Если, конечно, это можно было назвать общением.
Новости из "большого мира" его не интересовали. Веллман Матрикс закончил работу над Вратами, но попытка их запустить вызвала катастрофу, разрушившую Твин-Сити и погубившую самого профессора. Зато выяснилось, что они не одиноки в киберпространстве, что существует множество других систем, что между системами можно путешествовать. Весь город гудел, обсуждая эти новости. Обитатели мрачных нижних уровней Джи-Прайм тоже гудели, но Доктор остался равнодушным. Матрикс умер для него тогда, когда не оценил Баннифута. Его физическая гибель ничуть не тронула Доктора. До других систем ему тоже не было особого дела.
Несмотря на то, что в финансовом плане Доктор более чем преуспевал и работой был обеспечен, внутренне он оставался недовольным. Ученый в нем требовал реализации. Но достойных, масштабных идей все не рождалось. А создавать других гомункулов по образу и подобию Баннифута, или возвращаться к своим ранним опытам вроде пересадки рук на место ног не хотелось абсолютно. Пройденный этап. Поэтому Доктор отчаянно скучал.
Несколько оживился он лишь тогда, когда в Джи-Прайм появилась некая Сила. Именно так, с большой буквы. Потому что самые могущественные и влиятельные лидеры криминального мира говорили о ней шепотом и с оглядкой. Эта Сила была могущественнее, чем кто бы то ни было в городе. Но при этом не была ни главой мафиозного клана, ни официальным лицом. Сила вообще не был биномом или спрайтом. Вирус по имени Мегабайт. Абсолютно новая сущность. С целями и устремлениями, непонятными обитателям Мэйнфрейма.
Цели и устремления Доктора тоже были непонятны обитателям Мэйнфрейма, поэтому вирус его заинтересовал. Мегабайт воздвиг себе резиденцию — Силиконовый Тор на краю сектора. Он подчинил своей воле множество биномов. Он захватывал фабрики и заводы Джи-Прайм, которые теперь переключались на выпуск оружия и военной техники. Мегабайт не боялся никого. Мегабайт строил свою империю. Мегабайт был интересен. Доктор размышлял над тем, как бы наладить с ним контакт. Самым простым и логичным выглядел вариант просто явиться в Тор, продемонстрировать свои научные разработки и спросить, не заинтересован ли Мегабайт в их сотрудничестве. Но пустят ли его в Тор? Подходы к нему наверняка охраняла целая армия биномов. Не станет же он каждому рассказывать о том, что он гениальный ученый, и что Мегабайта могут заинтересовать его разработки?
Он так ничего и не успел придумать, потому что однажды в его дверь позвонили. К Доктору приходили очень разные личности, да и статусу серьезного врача, занимающегося серьезными и темными делами, надо было соответствовать. Поэтому в самом начале своей практики в Джи-Прайм Доктор купил себе бронированную дверь, а над ней установил камеру, чтобы видеть, кто пожаловал. На этот раз камера показала двух биномов, ноля и единицу. В плащах, широкополых шляпах, темных очках, и, почему-то, с накладными носами.
— Слушаю фас, — удивленно сказал Доктор в микрофон. Из всех его посетителей эти точно были самыми странными.
— Герр Доктор? — спросил бином-ноль заговорщицким шепотом. — Мы к вам от Мегабайта. Наш хозяин ознакомился с вашими работами, и нашел их крайне любопытными.
Доктору захотелось спросить, откуда Мегабайт узнал о его работах, но он привык не задавать лишних вопросов. Мало ли какие источники информации есть у вируса.
— Я фесьма польщен, — ответил он. — И что ше понатопилось Мегапайту от меня?
— Хозяин может позволить себе масштабные проекты, — зашептал бином-единица. — И он заинтересован в привлечении научных кадров, умеющих мыслить нетривиально. Хозяин думает, что вы сможете с ним сработаться.
Доктор почувствовал, как его переполняет радость. Неужели наконец-то нашелся тот, кто оценит его талант по достоинству?
Но прыгать от радости не позволял все тот же статус. Поэтому он выдержал паузу, дождался, пока биномы начали заметно нервничать в ожидании его ответа, и произнес:
— Хорошо. Фхотите, мы опсутим детали нашей фосмошной фстречи.
Тяжелая дверь бесшумно отворилась, впуская посланцев Мегабайта.
Для герра Доктора начиналась новая жизнь.