Вообще, оглядываясь назад на прошлый год и перечитывая мои тогдашние записи, можно вполне определенно сказать: ощущение полного пэ неуклонно возрастало начиная где-то числа с двадцать пятого февраля, достигнув своего апогея спустя десять дней. Военный аспект - постоянная артиллерийская канонада, иногда потише, иногда погромче, иногда охренеть, как громко (гаубичная батарея, которая фигачит километрах в трех от тебя - это очень так себе соседство), плюс несколько авиаударов в первые дни марта (вроде ни в какое сравнение не идет с баллистическими ракетами по мощности, а на психику давит гораздо сильнее). Бытовой аспект - почти все везде закрыто, там, где открыто, километровые очереди, люди массово сваливают из города куда подальше, и даже со службы у нас тех, кто не был на дежурстве, тогда по домам распустили от греха подальше. Оба аспекта в сочетании однажды привели к тому, что у меня натурально сдали нервы. В истерику не впал, конечно, но состояние лучше всего описывалось фразой "так тошно, что просто сил нет".
Пятое марта, когда авиация развалила наш полумертвый ДК, а у нас вывалилась внутренняя рама окна в кухне и до следующего утра пропал свет, оказалось самой нижней точкой ощущения "полный пэ", ну а степень привыкания к новой реальности и чувства "мы все переживем и все будет хорошо" можно определить по двум аспектам: у постов в Дайрике снова появились заголовки, и я снова смог слушать музыку и писать про нее. То есть, где-то к двадцатым числам марта к жизни в новых условиях мы более или менее адаптировались.